Интервенция против мировой революции. Разведывательная предыстория «Северной экспедиции» Антанты (1917—1918 гг.). Андрей Иванов

его участниками. Однако эта точка зрения с трудом применима к конфликтам военным и военно-политическим, ведь, как заметил немецкий мыслитель К. Шмитт в работе «Понятие политического», «врага в политическом смысле не требуется лично ненавидеть», хоть он и представляет собой «нечто иное и чуждое»39. Действительно, в ходе вооруженных столкновений военнослужащие противостоящих армий могут сражаться, не испытывая негативных эмоций по отношению к противнику, а просто исполняя приказы командования.

      С другой стороны, для политологов и военных теоретиков понятие «конфликт» тесно сопряжено с применением сторонами «насильственных форм и способов борьбы»40. Данная позиция также является весьма спорной, так как противостояние (особенно в политической, а иногда – и в военной сфере) может носить скрытый характер (разведывательный, информационно-психологический, идеологический и т.д.) без применения прямого насилия.

      Совершенно очевидно, что подобная ограниченность и разрозненность трактовок не позволяют в полной мере описать весь комплекс процессов, происходящих в условиях военно-политического конфликта. Как следствие, для формулировки наиболее точного определения краеугольных для настоящего исследования понятий необходимо, с одной стороны, выявить базовые черты конфликта, отличающие его от иных социальных процессов, а с другой – соотнести содержание этого понятия с другими обществоведческими терминами, что позволит понять его смысл гораздо тоньше. Так, в качестве антонима слова «конфликт» обычно употребляется понятие «мир», и данные термины находятся в состоянии комплементарной противоположности. Иными словами, в традиционном представлении между названными терминами нет промежуточных состояний, так как взаимодействие субъектов может быть либо мирным, либо конфликтным. Следовательно, определение границ категории «мир» позволит понять границы категории «конфликт».

      Большинство толковых словарей русского языка обычно трактуют мир как «отсутствие войны»41, хотя голландский философ Б. Спиноза еще в XVII веке призывал отказаться от такого упрощенного видения. По его словам, «мир есть не отсутствие войны», так как это состояние общества характеризуется отсутствием не только открытых, но и скрытых конфликтов: «о государстве, подданные которого не берутся за оружие, удерживаемые лишь страхом, можно скорее сказать, что в нем нет войны, нежели что оно пользуется миром»42. Об этом же в начале XX века ярко написал русский философ Е. Н. Трубецкой в работе «Смысл жизни»: «То, что мы называем миром, на самом деле – лишь перемирие, хуже того, скрытая война – такое состояние, в котором все подчинено войне, как последней и окончательной цели»43. Даже известный военный теоретик полковник Е. Э. Месснер призывал своих коллег «перестать думать, что война – это когда воюют, а мир – когда не воюют»

39

Шмитт К. Понятие политического. // Антология мировой политической мысли. Том 2. М., 1997. С. 294—295.

40

Война и мир в терминах и определениях. /Под ред. Д. О. Рогозина. М., 2004. С. 36—37.

41

См.: Словарь русского языка. Том 1, 2. /Под ред. А. П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1999.; Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Том 2. М.: Русский язык, 2000.; Ожегов С.И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: ЭЛПИС, 2003. И др.

42

Спиноза Б. Богословско-политический трактат. // Избранные произведения. Том 2. М.: Политиздат, 1957. С. 312.

43

Трубецкой Е. Н. Смысл жизни. Берлин: Слово, 1922. С. 40.