Красивые штаны. Рассказы и фельетоны (сборник). Валентин Петрович Катаев

я-то сволочь? Ах ты, сукин сын, и мать твоя сука вместе со своими лордами!

      – А это видел?

      – Дам в морду.

      – Попробуй.

      – Ну давай опять дружить.

      – Давай.

      И так далее. Впрочем, невдолге один другому даст в морду. Это уж верно!

      1923

      Дневник горького пьяницы

      Январь 1935, 1. Вторник

      Голова болит. Руки дрожат. Во рту такой вкус, будто вчера съел несвежую собаку. Абсолютно не в состоянии работать. Нет. Хватит. Довольно. Будет. Черт знает до чего я дошел: товарищам совестно в глаза смотреть. Типичный алкоголик. С моим мягким характером нельзя пить. Другие, бывает, пьют, но знают меру. А я не знаю меры. Не могу остановиться. Вчера, например. Встречали в одной компании Новый год. Все было так прилично. «С новым финансовым годом. С новым промышленным счастьем» – и так далее. Выпили рюмку, выпили другую. Включили радио. Потанцевали. В фанты, представьте себе, играли. Все веселились.

      Один я как свинья надрался. От стола не могли оттащить. Конечно, ужасно наскандалил. А чего наскандалил – совершенно не помню. Может быть, дом поджег, может быть, кофточку чью-нибудь салатом оливье обляпал, может быть, в милиции был. Не помню. Нет! Это безобразие пора прекратить! Кончено. С сегодняшнего дня бросаю пить.

      Окончательно и бесповоротно бросаю. Трудно будет на первых порах не пить. Очень трудно. Особенно с моим мягким, разболтанным характером. Но я твердо надеюсь, что друзья и знакомые меня поддержат в моем трудном начинании. Не может быть, чтобы коллектив допустил, чтобы я погиб от пьянства.

      Итак, решено. С верой и надеждой отдаю себя в руки общества. Оно чуткое. Оно внимательно к слабости живого человека. Оно не даст мне окончательно опуститься. Оно поддержит меня. Итак, с Новым годом, с новой, трезвой жизнью!

      Январь 1935, 7. Понедельник

      Опять. Это ужасно! Пять дней держался как скала. Капли во рту не было. И вдруг вчера… Нет, нет! Об этом даже страшно вспоминать. Об этом слишком больно писать… Но все равно. Надо иметь гражданское мужество. Пусть щеки мои заливает густая краска стыда. Пусть! Так мне и надо, безвольному, слабому дураку, тряпью, сосульке, шлюпику!.. Честно запишу, как все произошло.

      Пошел вчера вечером в гости к Володиным. Маленькая вечеринка. Вхожу в комнату. Надышался свежим морозом. На щеках румянец. Голова светлая, трезвая. Настроение прекрасное. Мысли возвышенные.

      За столом сидят друзья, приятели, товарищи.

      – Здорово, ребята!

      – А! Петруха! Ну как живешь, старик? А и здорово же ты нализался под Новый год у Корнаковых! И смех и грех. Стул зубами сломал. На балкон без пальто вылазил. Хотел с парашютом прыгать с седьмого этажа, насилу у тебя зонтик из рук вырвали. Помнишь?

      – Ничего я, товарищи, не помню и вспоминать не желаю, и не напоминайте, не заставляйте краснеть. Ну, что было, то было. Прошлого не воротишь. А уж на будущее время, будьте уверены, этого не повторится.

      – Не повторится? Ну да, рассказывай! Знаем мы тебя, пьяницу!

      – Товарищи, нет, теперь уж твердо. Больше ни капли. С того самого дня как отрезало. Бросил! Кончено! Будет! Хватит!

      – Да что ты говоришь? С того самого дня ни капли?

      – Ни капли.

      – Хо-хо! Товарищи, Петруха