Кругосветная география русской поэзии. Эльдар Ахадов

эта надежда

      Ночами уснуть не дает.

      Всё хуже еда и одежда

      Становятся здесь, – что ни год.

      Грызут апатиты и атом

      Природою созданный рай, —

      Вдогонку за северным братом

      Шагает доверчивый край.

      Здесь общую ценят культуру,

      И славят общественный труд,

      И гонят этнических турок,

      И русские песни поют.

      Какую погоду назавтра

      Готовим мы в этой стране?

      Раздумье об этом внезапно

      Сегодня приходит ко мне

      На площади старой соборной,

      Где тёмной вечерней порой,

      Еще не разорванный бомбой,

      Стоит Александр Второй.

      ВАРНА

      Особняки довоенных городов

      В городе Варна у Чёрного моря,

      Слово родное в чужом разговоре,

      Зыбкие тени плывущих судов.

      Чайки над городом крик сиротлив,

      Будто птенца уронила – не рыбу,

      Римских построек осевшие глыбы,

      Греки и турки – прилив и отлив.

      Этот зелёный окраинный Понт,

      Прежде Восток разделявший и Запад,

      Мидий гниющих томительный запах,

      Улочки, с горки бегущие в порт!

      Туч паруса в небесах шевеля,

      В круговороте имперских обломков,

      Непотопляемой кружится лодкой

      Многострадальная эта земля.

      Между просторов её небольших,

      Где появились Кирилл и Мефодий,

      Радуюсь я вековечной методе

      Местных крестьян и спокойствию их.

      Здесь, в непривычной для нас тишине,

      Здесь, где когда-то сошлась «Вся благая»,

      На сердце тёплой волной набегая,

      Странные чувства приходят ко мне, —

      Чувство печали и смутной вины,

      Зависти к скромному их достоянью.

      Эту печаль оценить в состояньи

      Лишь уроженец великой страны.

      Венгрия

      Самойлов Давид Абрамович

      СИГЛИГЕТ

      В той Венгрии, куда мое везенье

      Меня так осторожно привело,

      Чтоб я забыл на время угрызенья

      И мною совершаемое зло,

      В том Сиглигете возле Балатона,

      В том парке, огороженном стеной,

      Где горлинки воркуют монотонно, —

      Мое смятенье спорит с тишиной.

      Мне кажется, что вы – оживший образ

      Той тишины, что вы ее родня.

      Не потому ли каждая подробность,

      Любое слово мучают меня.

      И даже, может быть, разноязычье

      Не угнетает в этой тишине,

      Ведь не людская речь, а пенье птичье

      Нужней сегодня было вам и мне.

      Александр Моисеевич Городницкий

      БУДАПЕШТ-56

      Танк горит на перекрёстке улиц,

      Расстреляв последние снаряды,

      В дымном жаре, в орудийном гуле,

      У разбитой им же баррикады.

      На его броне дымится краска

      Не от немцем сброшенной фугаски,

      Не на волжском вздыбленном песке, —

      Труп студента,