Креольская принцесса. Бет Уайт

улыбнулась, несмотря на то что ей не хотелось ничего рассказывать.

      – Вы познакомились с моим папá.

      – Ах да, ваш папá. Я знал, что ему уготована роль в этой длинной истории.

      – Да, но он не был прежде столь outré.

      – Outré? Я не знаю этого слова.

      – Невоспитанный. Не принимающий общественные правила.

      – И какое же отношение ваш невоспитанный папá имеет к этой гарпии?

      На этот раз настало время усмехнуться Лиз.

      – Мой папá и мадам Дюссой были одно время помолвлены!

      5

      Держа в руках поднос с грязными бокалами от шампанского, Скарлет стояла на заднем крыльце перед зданием отдельно построенной кухни. Музыка и гул разговоров доносились через открытые окна в передней части дома, раня ее, словно отравленные шипы кожу. Не для тебя. Не для тебя, девочка. Никаких танцев, и не разговаривай с гостями, даже если они приходятся тебе родней.

      Как Лиз оказалась в салоне мадам, разодетая, как французская кукла? Она чуть не уронила поднос от удивления, когда увидела кузину, гуляющую по салону под ручку с этим испанцем. Судя по тому, как он мастерски разделался с мадам днем, когда она без лишних вопросов выпустила из своих лап Лиз, именно он предложил кузине прийти сюда. Она слышала, что испанские мужчины с рождения обладали гордыней, чувством превосходства и собственного достоинства, которое исходило из их пор подобно экзотическому аромату.

      А Скарлет потом пришлось за них отдуваться. Мадам ругала ее и забрасывала бесконечными вопросами. Почему дон Рафаэль доверил столько денег босоногой Лиз Ланье? Почему Скарлет ослушалась госпожу и общалась со свободными людьми в общественном месте?

      Понимая, что объясняться с мадам бесполезно, Скарлет молчала, чем еще больше взбесила хозяйку. Если бы она не была нужна при подготовке к вечеринке, Скарлет, без сомнения, провела бы остаток дня одна в глухом сарае, где стояли кареты. Есть ей тоже не дали бы. И она бы не заговорила с Лиз, что принесло ей только неприятности.

      Она закрыла глаза, пытаясь подавить желание расплакаться. С мадам у нее мира не было. Каждую секунду, стоя здесь, она рисковала навлечь на себя гнев хозяйки и неизбежное наказание. Как же она скучала по матери! Отца, который работал в поле, продали, когда Скарлет была ребенком, поэтому его она почти не помнила. Но маман умела напомнить ей, чьей рабыней она была на самом деле. Что наказание было Божьим очищением. Что радость могли приносить не только красивые платья и вкусная еда.

      Но Бог забрал маман. Прошлым летом она умерла на руках Скарлет. Ее жизнь унесла лихорадка, которую вызвала инфекция, попавшая в больной зуб. Мадам была так рассержена, что потеряла швею, что чуть не продала Скарлет в приступе злости. Но вмешался ее муж, аккуратно напомнив жене о ценности Скарлет как женщины и о том, как хорошо она управлялась с иголкой. Он добавил, что едва ли удастся найти замену Скарлет за те же деньги. Он сочувственно посмотрел на девочку, дав понять, что она должна помалкивать.

      Месье дал бы ей вольную, если бы имел возможность это сделать. Он так ей