Креольская принцесса. Бет Уайт

Она в отчаянии огляделась. Это было испытание. Легкое, но жестокое испытание. Менуэт был сложным танцем, который одновременно могла танцевать только одна пара, пока все остальные наблюдали. Этот танец мог прославить и возвысить, но в то же время опозорить и уничтожить. Что же ждало Лиз?

      Испанец посмотрел на Лиз, которая присела в реверансе. Бабушка Мадэлен когда-то учила ее и Симона этому танцу, хотя, конечно, у них не было возможности практиковаться. Что, если она забыла, как правильно выполнять фигуры? Что, если у нее опять платье съедет набок? Что, если разрушится ее башня из волос?

      Мысль об этом показалась ей забавной. Выпрямившись, она вышла с Рафаэлем в центр зала. Они поклонились сначала друг другу, а потом зрителям. Она ему покажет. Она им всем покажет!

      Танцуя рядом с Рафаэлем, она следовала за ним в исполнении па. К счастью, она смогла поймать ритм и подстроиться под него. Разойдясь в разные стороны, они снова встретились в задней части зала, после чего оказались в центре, где Рафаэль закружил ее так, что она не заметила, как очутилась в углу. К тому времени, как они закончили танцевать первую фигуру, колени Лиз перестали дрожать.

      Хотя в этом танце не было никакого эротического подтекста, если не считать того, что Рафаэль ни на секунду не сводил с нее глаз, с братом Лиз танцевала совсем по-другому. Когда танец подошел к концу, Лиз почувствовала, что кровь в ее жилах вот-вот закипит. Она заметила мозоли на его ладонях, кроваво-красный след на левом указательном пальце и маленький серповидный шрам возле глаза. Они вместе поклонились гостям, а потом, повернувшись друг к другу, Лиз присела в реверансе, а Рафаэль поклонился. Девушка замерла. Ее сердце громко стучало, дышать было тяжело. Она почувствовала, что не сможет подняться и упадет.

      Словно бы ощутив ее ужас, Рафаэль протянул руку и взял ее за локоть.

      – Ну же, кузина, не теряйте здесь сознание, – прошептал он, помогая ей выпрямиться.

      – Как вы могли так поступить? – шепнула она, покачнувшись. – Вы же знаете, что я по салонам не хожу.

      – Что? Разве вы не верите в мое мастерство?

      Он провел ее в угол зала под скромные аплодисменты.

      Прижавшись спиной к стене, она посмотрела на белый шейный платок и острый подбородок Рафаэля, который отгородил ее от гостей.

      – Верю ли я? Я вас едва знаю! В моей голове с трудом укладывается то, как хорошо вы обошлись с моим отцом, и одновременно глупые любовные песни, которые вы распевали моей подруге, и неприятные вопросы, которые вы задавали моему брату. Да вы сами можете быть тем пиратом, о котором рассказывал месье Дюссой.

      Рафаэль нахмурился и беззвучно присвистнул, глядя на девушку. На какое-то мгновение его карие глаза потемнели, став практически черными. Лиз показалось, что она заметила в них тень обиды.

      От расстройства, что смущение заставило ее нагрубить, она закрыла рот ладонью.

      – Простите, дон Рафаэль, – пробормотала она. – Я зря вам нагрубила.

      Легкий смех развеял сгустившиеся