Веретено Судьбы (сборник). Елена Федорова

стояла под прохладным душем, раздумывая, что делать дальше. Решила, что нужно немедленно бежать с этого острова несбывшихся грез и утраченных иллюзий.

      Сняла с пальца колечко, положила на стол. Все. Взяла чемодан, пошла к причалу, с которого отправляются лодки в аэропорт. В лодке осталось только одно место. Глория заняла его. Надела на голову оранжевый шарф, глаза спрятала за темными стеклами очков. Зачем кому-то видеть ее слезы? Зачем кому-то знать, как ей плохо?

      – Жизнь закончилась, – думала она. – Беззаботной, веселой, доверчивой Глории больше нет. Все внутри мертво, выжжено, как после страшного пожара. «Пожар мгновенье первое любви. Пожар ее последнее мгновенье»… – Глория посмотрела на остров, превратившийся в маленькую точку на горизонте. – Про-щай-те-е-е…

      – До видзеня, пани, – послышалось в ответ. Послышалось ли?

      – Игра воображения, – решила Глория, вытерла слезы. – Ваша игра была слишком жестокой, пан Крайновский. Надеюсь, возмездие не заставит себя долго ждать…

      Лодка остановилась. Пассажиры сошли на берег. Глория чуть замешкалась.

      – Будем рады видеть вас снова на острове Шуазель, – улыбнулся ей старый капитан. – Вижу, он вам полюбился.

      – Полюбился, – сказала Глория. – Милый остров. Спасибо за гостеприимство.

      – Возьмите на память венок из орхидей, – предложила юная островитянка. Глория нагнулась, чтобы она могла надеть их ей на шею.

      – Вы очень красивая, пани. Желаю вам любви. Вы достойны большой любви, – сказала островитянка.

      – Спасибо, – Глория улыбнулась. Впервые за год тревог и огорчений она почувствовала себя счастливым человеком. Решила:

      – Пусть невзгоды остаются на острове Шуазель. В Европе все будет по-иному. Там ждет меня большая любовь, которой я достойна.

      Глория поднялась по трапу самолета, заняла место у иллюминатора. Задумалась.

      – Не помешаю, пани? – кто-то сел рядом. Глория повернула голову. Онемела. Перед ней Маури в наряде европейца. Черные волосы гладко зачесаны назад. Улыбается.

      – Вот ваше колечко. Вы его случайно в номере забыли, – говорит без акцента, усаживается рядом. – Дайте вашу руку. Помните, вы – моя… пани.

      – Пустите меня, – Глория попыталась встать, но Маури с такой силой сжал ее руку, что она поняла, ничего не исправить. Он не отпустит ее. Она – пленница. Стало плохо и тоскливо. Непрошенные слезы потекли по щекам. Глория отвернулась к иллюминатору.

      Самолет набрал высоту. Остров остался далеко позади. Черные волны стали белыми и слились с горизонтом. Было непонятно: вода перетекает в небо, или небо – в океан. Не нужно было понимать.

      – Нужно принять все так, как есть, – поговорил Маури. – Мы не желаем пани зла. Мы ее защищаем от зла.

      Глория повернула к нему рассерженное, заплаканное лицо, сказала раздраженно:

      – Я была бы счастлива остаться без вас, без вашей защиты. Вы – причина всех моих несчастий. Вы заставляете меня страдать. Вы…

      – Я тэбья лублу, – улыбнулся он, вновь заговорив как островитянин.

      – Болтун, –