Золотые времена. Александр Силецкий

продолжали блудливо играть восторженно-приторные улыбки. Да бегающие глазки смотрели с опаской и подозрением.

      Наконец сигарета у Ривалдуя почти совсем догорела и обожгла ему губу.

      Он подавился, тихо взвыл и выплюнул чинарик.

      Аборигены вздрогнули и заулыбались еще шире.

      Бравых спейсотусовщиков от такой накладки прошиб холодный пот.

      – Н-ну, – не выдержал Пупель Еня, на всякий случай кося рот и стараясь, чтобы губы почти не шевелились, – так мы и будем сидеть?

      – Посидим, – кислым голосом отозвался капитан, кося рот в другую сторону.

      – Чего мы ждем?

      – Подождем… Пусть они чего-нибудь скажут.

      Но туземцы, радостно осклабясь и закатив глаза, казалось, не вменяли.

      – Черт знает что, – прошипел тихонько Ривалдуй, – я ногу отсидел.

      – Попрыгай, если хочешь, – еще тише прошипел в ответ Матрай Докука.

      Ривалдуй крепко зажмурился, собрался с духом и – слез с ящика.

      Аборигены робко отшатнулись.

      – Боятся, – с нотками ревнивой радости констатировал капитан.

      Аборигены сбились в кучу, один из них, тревожно зыркая в сторону космонавтов, что-то пролопотал на ухо своему соседу – тот согласно кивнул, и трое пришельцев опять, как и в самом начале, умильно уставились перед собой.

      – А у них палки с крючками, – сказал Ривалдуй.

      – Ну и что? – спросил Пупель Еня.

      – Так, ничего.

      – Много ты знаешь!

      – А все равно – не люблю я так. Не люблю, когда на меня глаза пялят.

      – Вот и ты тоже пяль!

      – А я что, по-твоему, делаю?

      – Слушай, кэп, ну, скажи им хоть что-нибудь, – взмолился Пупель Еня. – Я с ума сойду от этой… неопределенности. Да-да!

      Матрай Докука счел за лучшее промолчать и лишь сосредоточенно начал взбивать густые бакенбарды.

      – Так ведь они уйдут, – предупредил Пупель Еня. – Постоят-постоят – и уйдут. Чего им тут время терять? А потом будут всем говорить, что мы какие-то придурки. Двух слов связать не можем.

      – Я им покажу придурков! – оскорбился капитан.

      – Тогда скажи что-нибудь.

      Матрай Докука принялся с отсутствующим видом смотреть на облака.

      – А они на разбойников похожи, – вдруг задумчиво заключил Ривалдуй. – И глаза у них бегают, и одежда рваная. В натуре – колдыри! С детства запуганные головорезы. Небось, удрали…

      – Ну, ты уж скажешь! – усмехнулся Пупель Еня, поправляя на носу очки. – Удрали!.. Впрочем… Мир чужой, непредсказуемый! Тяжелая у них, как видно, жизнь. Борьба видов… Мичуринский отбор… Жаль их. Жаль!

      И эти, вовремя произнесенные слова решили дело.

      – Да, мой милый, – воодушевился капитан, – ты совершенно прав. Мы – гуманисты. И потому наш долг: сделать так, чтоб всем им стало несравненно лучше, чтоб они догнали нас и даже перегнали – хоть по всем статьям! Нам ведь не жалко. Пусть!.. Пускай Земля потом с ними возится. Подарочек ей в душу!..

      – Так-так-так… Ты все же будешь говорить, кэп? – осведомился Пупель Еня.

      – Да!