Золотые времена. Александр Силецкий

ногами капитан. – Вы еще будете приказывать?!

      – Кэп, лучше не двигайся, – предупредил Пупель Еня. – С этих подонков все станется. Не видишь, что ли? Пальнут – и поминай, как звали…

      – Но это форменная уголовщина! – возмутился Ривалдуй. – Хуже не бывает!

      – Мы вызовем по рации солдат, они свезут вас в город – там всё быстро растолкуют, – пообещали аборигены. – Это у нас делают умело. И моргнуть не успеете… Мы-то, конечно, люди гуманные, с вами будем обращаться по-человечески. Но завтра… Ишь какие – планету хулить вздумали!..

      – Эх! Подарили за прекрасное утро рацию, – вздохнул Пупель Еня, – а теперь нас в местную каталажку упекут. Вот она – справедливость!..

      – Ты мне еще поговори тут, – пригрозил Матрай Докука. – Что за настроения?

      – Ага! – улюлюкнули аборигены.

      – А вас не спрашивают! Нечего совать носы в чужие дела. И вообще!..

      – Ну-ка, – осерчали аборигены, – надоело! Залезайте-ка вон на те ящики – да сидите смирно!

      Не имея никакой охоты дальше препираться и нарываться на очередные неприятности, космонавты уселись на пустые ящики и тяжко задумались.

      – Диверсия! – бедово заявил Матрай Докука. – Нужна молниеносная диверсия. Я всё уже обдумал… Двое отвлекают внимание, а третий незаметно пробирается к рации – и крушит ее, крушит!

      – Жалко рацию, – возразил Пупель Еня. – Большие, знаешь, деньги стоит…

      – Скупердяй несчастный, – покривился Ривалдуй. И вдруг добавил, осененный новой мыслью: – Слушай, кэп, чего паниковать? Сам посуди… Ведь в рации все батареи сели! Я еще вчера, как спать ложились, собирался их сменить, да вот – забыл…

      – Ривалдуюшка, ты – чудо! – просиял капитан. – Почаще бы ты так забывал!..

      – Странная штука – память… – ни к селу, ни к городу заметил Пупель Еня.

      Аборигены обеспокоились не на шутку, когда внезапно увидали, что их поднадзорные уж как-то вовсе не по делу улыбаются и даже радостно хлопают друг друга по плечу.

      – Прекратить! – грянула никелированная труба лингвоперчика. – Нечего смеяться! Разгулялись!.. Вы, небось, у себя в ракете будете ночевать, а нам спать на дворе. Давайте-ка, пока помним, вашу одежду.

      – Ну вот, – сказал уныло Пупель Еня, – дожили. Теперь и раздевают… Гуманисты вшивые… А мы так не согласны! Нам курить, например, нечего. Вот выдайте каждому по пачке сигарет да зажигалки в придачу…

      – Ладно, – согласились аборигены. – Пачку на всех.

      – Вот скряги! Но вообще-то днем здесь жарко… – задумчиво проговорил Ривалдуй. – Перебьемся. А в ракете печурку протопим.

      – Р-раздевайсь! – скомандовал Матрай Докука.

      Через минуту все трое были совершенно голые.

      Аборигены придирчиво ощупали драповые парадные комбинезоны, подбитые гагачьим пухом, всласть полюбовались разноцветными подштанниками, с одобрением поцокали языками и вслед за тем, не снимая своего тряпья, сноровисто облачились в новые наряды.

      И вмиг посоловели, обливаясь по́том.

      С