Колонии и тюрьмы в советской России. Монография. А. С. Смыкалин

дела в Сибири была осуществлена не сразу. Мятеж чехословацкого корпуса, начавшийся 15 мая 1918 г., когда белогвардейские отряды овладели Челябинском, Омском, Новониколаевском и Владивостоком, приостановил развитие новой пенитенциарной системы. 18 ноября 1918 г. адмирал Колчак был объявлен Временным правителем России. И лишь летом 1919 г., после повторного утверждения в Сибири советской власти, «на всей территории освобожденной Сибири восстанавливались органы советского самоуправления трудящихся на основании Конституции РСФСР»[96].

      Обосновывая необходимость диктатуры пролетариата для подавления классовых врагов, В. И. Ленин указывал и на необходимость применения насилия по отношению к самим трудящимся, совершающим преступления и нарушающим революционный правопорядок. «История показала, – писал Ленин, – что без революционного насилия… направленного на прямых врагов рабочих и крестьян, невозможно сломить сопротивление этих эксплуататоров. А с другой стороны, революционное насилие не может не проявляться и по отношению к шатким, невыдержанным элементам самой трудящейся массы…» [97]

      Таким образом, по Ленину, революционное насилие есть обязательный признак и основная черта диктатуры пролетариата. Теоретические постулаты вождя легли в основу деятельности и советской судебной системы. В письме к Курскому в связи, с разработкой уголовного кодекса В. И. Ленин писал: «…суд должен не устранить террор, а открыто выставить принципиальное и политически правдивое (а не только юридически узкое) положение, мотивирующее суть и оправдание террора, его необходимость, его пределы…»[98] Эти указания полностью относятся и к советской исправительно-трудовой политике, что нашло отражение в ведомственных актах.

      Для классовых врагов создавались специальные учреждения —, лагеря принудительных работ НКВД, изоляторы специального назначения. Инструкция по содержанию левых эсеров, числящихся за секретным отделом ВЧК, от 10 мая 1920 г. гласила: «Установить чрезвычайно усиленный, исключающий всякую возможность побега надзор; разрешить работать исключительно внутри тюрьмы, ни на какие принудительные работы не посылать; ни одно… письмо не должно быть отправлено… не пройдя тюремной цензуры… все заявления арестованных немедленно препровождать в Секретный отдел ВЧК»[99].

      Из документа следует, что левые эсеры как политические противники автоматически включались в число социально чуждых элементов (а воспитательное воздействие было направлено прежде всего на осужденных из числа трудящихся, т. е. социально близких). Таким образом, «водораздел» происходил не по социальной принадлежности к тому или иному классу, а по признаку инакомыслия: не разделяющий убеждения большевиков становился потенциальным врагом советской власти и соответственно подлежал заключению в специальных пенитенциарных учреждениях. Так складывалась система диссидентства.

      Однако классовый подход выразился не только в создании специальных учреждений для классовых противников,

96

Там же. С. 17.

97

Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 117.

98

Герцензон А. А., Меньшагин В. Д. и др. Государственные преступления. М., 1938. С. 26.

99

ГАПО. Ф. Р-56, он. 3, ед. хр. 3, л. 19.