Домовёнок Кузька (сборник). Татьяна Александрова

в лес попал, заячьему выучился, беличьему, лисьему… Волчий понимаю, медвежий. Рыбьи языки хуже знаю, трудные они: покуда выучишь, десять раз утопнешь или простудишься. Ещё карасий от щучьего отличу, а больше ни-ни.

      Наташа во все глаза смотрела на Кузьку. Маленький, а сколько языков знает! А вот она, хоть и большая, знает всего несколько десятков английских слов и одно немецкое.

      – Кузенька, – робко спросила Наташа, – а теперь ты скажешь, кто ты? Или ещё не пора?

      Кузька внимательно посмотрел на девочку и стал загибать пальцы:

      – Кормленый я? Кормленый. Поеный? Поеный. В бане пареный? Пареный. Ну так слушай…

      И тут в дверь постучали.

      – Беги открывай! – прошептал Кузька. – Да никому про меня не сказывай.

      То тепло, то холодно

      – Дверь обить не желаете? – спросил незнакомый дяденька. – Чёрная клеёночка имеется и коричневого цвета. Да ты одна, что ли, дома, девочка? Спрашивать надо, спрашивать, когда дверь отпираешь, и чужим не открывать. Говоришь вам, говоришь, учишь вас, учишь, – ворчал дяденька, стучась в соседнюю дверь.

      Наташа вернулась в кухню. Кузьки на подоконнике не было, коробки с пирожными тоже, только лапти сохли на батарее.

      – Кузенька! – позвала Наташа.

      – Ку-ку! – откликнулись из угла.

      Там под раковиной был аккуратный белый шкафчик, куда ведро ставят для мусора. Из этого-то шкафчика и выглянула весёлая Кузькина мордочка.

      – Ах вы, сени мои, сени! Сени новые мои! – вопил он, приплясывая, когда Наташа заглянула в шкафчик. – Добро пожаловать! Будьте как дома! Ну не чудо ли и не красота! Гляди, какой славный домик я себе отыскал! Как раз по росту. И олелюшечки уместились! И гости поместятся, если по одному будут приходить. А что внутри он белый, так мы его раскрасим. На этой стенке лето нарисуем, на той осень, здесь весну, бабочки летают. А дверь пусть остаётся белой, как зима. Место тихое, укромное, кто не надо – не заглянет.

      – Заглянут, – вздохнула Наташа. – Сюда ведро помойное ставят.

      – Глупости какие! – сказал Кузька, вылезая из шкафчика. – Изгваздать такую красоту! Ума нет.

      – А куда ж мусор бросать?

      – А вон куда! – И Кузька показал на окно.

      Девочка не согласилась. Что ж это будет? Идёт по тротуару прохожий, а на него сверху очистки всякие падают, объедки, огрызки, окурки…

      – Ну и что? – сказал Кузька. – Отряхнулся и пошёл себе дальше.

      И тут в дверь опять постучали.

      – Здравствуйте! Я ваша соседка, – сказала незнакомая женщина в переднике. – У вас не найдётся коробки спичек?

      Наташа, загораживая дорогу в кухню, сказала, что спичек нет и никого нет.

      – А почему дверь открываешь не спрашивая? – улыбнулась соседка и ушла.

      В кухне на батарее сох один лапоть. Кузька снова исчез.

      – Кузенька! – позвала Наташа.

      Никто не ответил. Она опять позвала. Откуда-то послышался шорох, тихий смех и приглушённый Кузькин голос:

      – Идёт мимо кровати