Первый день Вечности. Александр Уралов

Андрей. Ладони моментально вспотели. – Иди ты сам в жопу! Врываешься тут, с автоматом… Иди, вон, и сам снимай, если тебе надо! Что ты тут выёживаешься? Ну, оговорился я… Иди и сам снимай!

      – Андрюшенька, Андрюшенька… не надо! – предостерегающе вытянул руку Роальд. Столбик пепла бесшумно упал на серый студийный ковролан, испещрённый вмятинами от ножек штативов. – Спокойно, ладно? Спокойно!

      – Нет, Роальд Вячеславович! – запальчиво выдохнул Андрей, – Что за дела? Я не понял! Что за манера – врываться тут, орать!..

      – Андрей, пожа-а-алуйста! – простонала Галина. – Вы их злите…

      – Тихо! – заорал динамик.

      Андрей видел, как ствол автомата неуверенно повернулся к нему. Володька, похоже, по-детски испуган.

      – Андрей, он же стрелять буд… буд… дет! – задохнулась Галина

Вне времени. Сейчас. Нельзя красавицам плакать!

      Андрей всё-таки задремал, наверное. Чудеса с памятью продолжались. Вот, пожалуйста – такси нет. Они с Ольгой сидели по-прежнему в обнимку, на диванчике, заваленном грудой пальто и курток. Поверх этого вороха небрежно бросили пятнистую «под леопарда» лёгкую курточку с кокетливым капюшончиком. В маленькой хрущёвской «полуторке» было тесно. На балконе курили сразу три человека.

      – Дверь прикройте, ребята! Тянет прямо сюда, – сказала Яна, ставя на раздвинутый стол тарелку с салатом.

      – Давно не собирались, – сказал над ухом Андрея знакомый голос.

      – Да с самого февраля и не собирались, – вздохнула Светка, помогая Яне достать из старенького серванта вилки и ложки. – Кирилл, что сидишь? Займись выпивкой, раз уж накупили столько!

      – Охотно, радость моя… – отозвался Кирилл и вдруг виновато закашлялся. – В смысле… какая уж тут охота… не тот случай, чтобы с радостью на грудь принять…

      Окружающее расплывалось в клубах тумана. Он лез в глаза и уши, глушил все звуки и затушёвывал самые яркие краски. Андрей чувствовал, как веки становятся горячими и тяжёлыми. Неодолимо клонило в сон. Он с усилием мотнул головой и вгляделся в лицо Ольги. Она спала. Улыбка её была совсем детской и виноватой. Без туши на ресницах и помады на губах она всегда смотрелась юной девчонкой. Сколько же он не видел своего «ребёнка», раз успел забыть, что у неё такие пушистые реснички и нежные милые губы?

      – А я думал, что она замуж вышла, – прорезался сквозь невнятный шум голос Гошки, потерявшегося в тумане.

      – Нет. Всё, вроде бы, к этому шло, но там разладилось что-то…

      – Да… так она и не смогла толком оправиться…

      – Антон подъедет?

      – Я звонила. Сказал, что минут через двадцать будет…

      – Вот вы говорите «нелепо», Роальд, а я считаю – судьба…

      – Я её накануне видел. Мимо проезжала. Рукой мне помахала. Я ещё подумал, что мы все постарели.

      – Ага, ты-то сам, вон как отъелся!

      Невесёлый смех.

      В тумане чётко обрисовалась фигура Яны. Она сидела у краешка стола, крутя в руках вилку. Глаза были красными, заплаканными. «Что же ты, Яночка-Тыночка? – подумал Андрей. – Нельзя красавицам