Первый день Вечности. Александр Уралов

Львовна, – поспешно сказал Нулин, – сейчас наш режиссёр подсказывает мне, что возникли небольшие проблемы с эфиром…

      В коридоре грохнуло – выстрел. Женский визг стал глуше и отдалённее. Кто-то гнусавым голосом страшно заорал под самой дверью: «С-с-сука!!!»

      – Так что давайте-ка, прервёмся на рекламу, – заторопился Андрей.

      «Чёртовы бараны! – хотелось ляпнуть вслух, – надо же было так нажраться!» Впрочем, тут же мелькнула успокаивающая мысль о том, что телезрителям вопли эти толком и не слышны. В эфире работают всего два микрофона-петлички – у ведущего и гостя, а они практически не берут звуки от источника, расположенного далее, чем пару метров. Разве только этот «источник звука» именно так надрывается, как сейчас надсаживался незнакомый голос в коридоре…

      Так что, между нами говоря, всё могло и обойтись. Впрочем, как говаривал автор программы «Обломись!» язвительный Вадим Переверзенцев: «Чего вы хотите, юноша? У нас не первый канал, не ОРТ!» И осветительные лампы лопались в прямом эфире, и микрофоны отказывали, и за декорациями соседней студии обнаруживался пьяненький оператор Сашка по кличке Водолазик. Проснувшийся Сашка вылез из-за фанерного щита и впёрся прямо в кадр, где бойко тарабанила новости ошалевшая дикторша. Да что уж далеко ходить, у этого же самого входа, не далее, как месяц назад, новенькая репортерша, мадемуазель Корнеева дико верещала: «Деньги дают! Все идите скорее! Деньги дают!», – пока рассвирепевшая Светка не выскочила из режиссёрской комнаты и не отвесила Корнеевой знатного подзатыльника. Корнеева глянула на неё бессмысленными глазами и, не переставая вопить, понеслась по коридору к отделу новостей. Похоже, она тогда так и не осознала, что только что получила плюху… зато очень хорошо помнила, что денег все уже заждались, и радостно спешила оповестить родной коллектив.

      – Рекламу? – тихо пробормотала Галина Львовна и вдруг прижала к груди коробочки с препаратами. – Ой, какая реклама!.. Там же… там же убивают!

      И вот тут-то для Андрея Нулина всё и началось по-настоящему. А ведь осталось всего каких-то десять минут до того времени, когда можно было с приятной улыбкой сообщить телезрителям: «Дружный коллектив нашей программы прощается с вами, всего вам доброго, до свидания!» Ручка входной двери дёрнулась несколько раз, потом дверь жалобно крякнула и в студию ввалился крепкого телосложения солдатик с автоматом наперевес. Ствол плясал в воздухе, описывая немыслимые восьмёрки. Солдатик боком, пригибаясь, пролетел вдоль стены, въехав плечом в стойку бокового софита, и хрипло заорал: «На пол! На пол всем, суки! На пол!»

      Стойка медленно заваливалась на бок. Из коридора выплеснулся густой мат. Женский визг стал уже постоянным приглушенным фоном. Похоже, все девочки, ещё остававшиеся на телекомпании, хором вопили где-то в конце коридора, у самого стола охранника. Седой оператор Роальд Вячеславович пытался развернуть камеру на штативе в сторону солдатика.

      Стойка дёрнулась, туго натянулся силовой кабель. Шаркнув по боковому щиту декорации