Пик наслаждения. Марк Довлатов

вот скажи: ну как ты могла… стоять раком посреди зала… перед всеми… и чтобы какой-то хмырь долбил тебя шариком в задницу…

      – Ну это же игра такая была, Мишка, я не виновата. Ну все девчонки тоже… изображали… всякое такое… а я бы одна отказалась. Ну как?

      – Хорошая себе игра.

      – Дурацкая, я знаю. Но ты представь, что я была… актрисой… снимали кино про свадьбу…

      – А что ты думала в это время.

      – Я думала… я представляла, что это ты сзади.

      – И никакой червяк у тебя в душе не шевелился?

      – Ну шевелился! Стыдно было до смерти! Но я никуда не могла деться, пойми. Все они такие дураки. Ну отказалась бы я – они бы умнее стали? Это же всегда так на свадьбах. И не только у нас. Везде.

      – А после того, как я твоему лопуху в челюсть дал – стал он умнее?

      – Думаю, стал, не спрашивала. Но ты ж у меня герой, я так не могу. Все хлопают, все от тебя этого ждут, думаешь, что так и должно быть, просто надо перетерпеть. Ну прости меня. Простил?

      – Простил. Но злость почему-то не ушла полностью.

      – Я знаю, что надо сделать.

      – Что.

      – Сделай мне что-нибудь… бóльное. Тебе станет легче. Ну хочешь – я на живот лягу.

      – Ты думаешь?

      – Точно говорю. Ну давай. Сделай, что захочется.

      Михаил поднялся, раздвинул на Белке халат, взял ее ладонями за шею, но руки не сжимались; тогда он опустил их вниз, взялся пальцами за соски и потянул, медленно, потом сильней и сильней – девушка закрыла глаза, выгнула спину, сжала губы, лицо ее исказилось от боли, но она молчала. Он слушал себя, свои ощущения. Сначала он ждал ее стона, крика, но потом увидел, что этого не будет, отпустил соски, лег на нее сверху, целовал их, ласкал языком, тихонько тянул губами.

      – Ну хватит, Миша, хватит. Полегчало?

      – Да. Я понял, что не хочу делать тебе больно. Я люблю слышать твой стон, но не от этого. Я не хочу, чтобы ты меня боялась. Я хочу, чтобы ты меня хотела.

      – Щас я захочу! Теперь моя очередь!

      – Ну давай.

      – Скажешь честно?

      – Скажу.

      – Клянешься?

      – Клянусь.

      – Ты когда… с Анной Сергевной танцевал… он у тебя торчал?

      – Ну… да. Но я не виноват – он сам. Я…

      – Ну так я и знала! А ну давай его сюда! – Белка вскочила, толкнула его в плечи и села ему на ноги, взяла его член левой рукой, обнажила головку и вонзила в нее ногти – Михаил аж засвистел, втягивая в себя воздух, пальцы на ногах сжались, он судорожно скомкал ладонями простыню. Девушка убрала правую руку, наклонилась и прикусила головку зубами, нижняя челюсть ее вибрировала, он чувствовал, что она еле сдерживает себя, как кошка, поймавшая мышу. Ну вот и все, Майкл, будет тебе щас… эволюция. Будешь размножаться почкованием.

      – Ну все, Бельчонок! Он все понял!

      – А чего он у тебя торчит?

      – Испугался!

      – С испугу? Прочувствовал?!

      – До самых до…

      – До них?!