Пик наслаждения. Марк Довлатов

дрючил все, что движется, чтобы не прервалась нить жизни. Твое супер-эго стоит на страже и говорит тебе «низя!», как раньше Моисей читал со скрижалей евреям «не возжелай», а ты желаешь, хоть тресни. И остальные тоже. Вон Белка с этим кобелем танцует, он ей всякие сальности говорит, она цветет и пахнет, ей это нравится. Так что, она тебя не любит? Любит. А ты? И я. И как же это все совместить в одном коктейле. Не знаю. Знаю только, что сейчас больше всего на свете мне хочется засветить в глаз этому дохтуру, но Моисей не велит, в скрижалях. Надо покурить. Музыка кончилась, он церемонно поклонился Марине, она присела в книксене.

      – Да, Марина, ты там была очень хороша. И сейчас.

      – Спасибо.

      На веранде задувал ветерок, почти никого не было. Михаил закурил и потрогал уши – они горели. Холодненького нужно. Пива, что ли. Ко лбу приложить стакан. Не, надо Белку потанцевать.

      В зале было душно, танцы были в разгаре, Белки не было. Он почувствовал руку на своем предплечье, обернулся – черные гранаты сверкнули ему с сочно-золотистой плоти почти обнаженного бюста Анны Сергеевны.

      – Потанцуем, Миша? Когда еще выпадет такой случай.

      – Конечно, – он вздохнул и подставил локоть. На площадке Анна Сергеевна развернулась и одним движением возложила свой роскошный бюст Михаилу на грудь и прижалась к нему бедрами; он вяло попытался отстраниться.

      – Ну перестаньте, Миша, мы же взрослые люди, я все равно чувствую Вас, вот, сейчас. Я все равно знаю. И не пытайтесь отрицать.

      – Да я и не отрицаю. Я…

      – Так не отодвигайтесь. Дайте Вас потрогать… хоть бедром.

      – …просто не знаю, что с этим делать.

      – Да ничего не делать. Просто плывите… в танце. Просто чувствуйте. Вам же нравится. Скажите.

      – Не буду.

      – Ну Вы совсем не джентльмен, Миша. Дамам нужно делать комплименты.

      – Вы… роскошная женщина.

      – Позвонили бы когда-нибудь. Роскошной женщине.

      – В куда?

      – У меня Билайн, 812—15-21. Запомните?

      – Да проще простого. Наполеоновский номер.

      – Ну да, 812. А остальное?

      – 15 – Ватерлоо, а в 21-м он умер.

      – Надо же – какой у меня грустный номер!

      – Ну чего тут грустить – побыл Наполеоном, так потом и не жалко…

      – А Вы не хотите?

      – Что.

      – Побыть Наполеоном.

      – Хочу, конечно.

      – Позвоните?

      – Ладно. В следующей жизни.

      – Никуда Вы от себя не денетесь, Миша.

      Он довел Анну Сергеевну до ее столика и вышел на веранду, потом вниз, в садик. Надо проветриться. Уже начинало темнеть. Слева в кустах раздавалось негромкое пыхтенье, ухканье и ахканье, видна была склоненная девушка с задранным подолом и двигающий бедрами парень со спущенными брюками. О, молодцы, время зря не теряют. Куда ж от этого всего деться. И куда это Белка пропала. Пойдем в зал.

      В зале царил тамада: «А теперь мы переходим к веселым конкурсам! Мне нужны две команды: пять девушек и пять ребят. … так, рассаживайтесь на стулья… сначала садятся