Максим. Леонида Подвойская

книги. Много книг. Интересно, что он читает? Когда-то, очень-очень давно (три года назад!) он выпросил у нее какую-то фантастику. Что там было? Не вспомнив, она, наконец, нашла, что возразить.

      – В конце концов, не заявишь же ты нашей математичке, что ты вот так решаешь.

      – Заявлю.

      – Ну-ну, похохмишь. Но в контрольных требуется решение. Поэтому, будь добр.

      – Ладно, попробую, – сдался юноша. – Но, знаешь, в мозгу это так быстро мелькает.

      – А ты притормаживай.

      – Ладно, записывай, – Максим начал диктовать.

      – Интересно. Очень интересно. Я решала по-другому. И предлагают по-другому. Но, конечно, так лучше. А еще надиктуешь?

      – Таня, я тебе надиктую целый учебник, но потом. А пока, может, пойдем? – жалобно попросил Максим.

      – Ловлю на слове. Ну что же, проиграла, пойдем, – притворно вздохнула девушка.

      До дамбы было совсем недалеко, по старому полуржавому железнодорожному пути, мимо гигантских емкостей нефтебазы, какого-то охраняемого злой шавкой склада. Когда-то дамба была выложена бетонными плитами, в стыках которых высадили кустики. Сейчас они бурно разрослись и стали приютом для многочисленных соловьев. Эти птахи устраивали весенними ночами неслыханные и неповторимые концерты. И если в вашем сердце пробуждалась, цвела или хотя бы тлела любовь, они наполнят ее новой силой… Макс был уверен в цветении этого чувства.

      – Как они поют, – прошептала Татьяна, – особенно те, которые на речке!

      И, действительно, в густых непроходимых кустах поймы соловьи прямо-таки захлебывались.

      – Пойдем туда? – несмело предложил Максим.

      – Ты что? Там вон какая темень.

      – Да ты не бойся.

      Он решился и приобнял ее, положив руку на плечо девушки.

      – Да я и не боюсь, но влезем в грязюку.

      Девушка не сбросила руку, лишь как-то неловко потерлась щекой о шевровый рукав летной куртки Белого-старшего. И этот жест, это принятие его ухаживания привело юношу в тот самый щенячий восторг, характерный для всех влюбленных при первом проявлении взаимности.

      – Они сейчас сами сюда прилетят и тебе петь будут!

      – Не надо хохмить. Красиво как, правда?

      Кавалер уже не слушал. Вспомнив больничных скворцов, он мысленно предложил певцам корм. Отсутствие реакции развеселило его. Ну, конечно, ему бы сейчас предложили, к примеру, шашлык. Бросил бы он ради этого Татьяну? И он предложил им другое – красавицу-соловьиху. Он стал внушать невидимым певцам, что вот она – их самая желанная – идет по дамбе, и все они хотят завоевать ее расположение.

      – Сейчас они прилетят и будут петь для тебя, – шепотом сообщил Максим девушке.

      И, действительно, через несколько мгновений чуть ли не из-под ног, в уходящих вниз кустах защелкал первый ухажер, затем второй, пятый, десятый…

      – Что это? – прошептала изумленная девушка.

      А серая певучая братия все прибывала и продолжала свой удивительный конкурс.

      – Они поют для тебя. Поют, как будто… любят тебя! – восторженно заметил