Дерево на крыше (сборник). Виктория Токарева

Полная душевная одинаковость, как будто действительно сделана из его ребра.

      «Поди сюда» в ней тоже есть. Но не такое, как у Нэльки. У Нэльки – напоказ, как в витрине. А у Лены – глубоко запрятанное, почти невидимое. А если приглядеться…

      Вера ушла спать. Она спала в одной комнате с Иванушкой.

      Вера не могла заснуть. Ненавидела. Эти молодые шалашовки лезут со всех сторон, как тараканы. Готовы прорыть головой метро, только чтобы оказаться рядом со знаменитостью. И Вера им не помеха. Жена – не стена. Можно и подвинуть. Ни стыда, ни совести. Весь мир против нее…

      Рядом посапывал Ванечка. Это умиротворяло. Вносило мир и покой в потревоженную душу.

      Сценарий близился к концу.

      Лена приходила к назначенному часу и тут же углублялась в работу. Оба делали вид, что ничего не было.

      А может, ничего и не было? Что, собственно, произошло? Он поцеловал ее в нос? Сунул ее руку в свой карман? Вполне братские проявления.

      Работали помногу, по восемь часов каждый день. Лена испытывала перегрузки, как космонавт на взлете. К концу дня ее бил озноб. Она становилась бледная и никакая. Но не жаловалась. Если Александр так работает, значит, и она должна соответствовать. В конце концов – кому это надо? Александру меньше всего. Для него это только заработок.

      Сценарий окончен. Поставлена точка.

      Вся семья вышла в прихожую проводить Лену. Сейчас она уйдет, и семья сомкнет ряды. Останутся только свои, родные и близкие, сядут за стол и будут обсуждать здоровье Иванушки. И это важнее всех сценариев, вместе взятых.

      Лена застегнула свое кургузое пальтишко. Вере стало ее почему-то жалко. Молодая, а пашет как вол. Тянет семью.

      – Проводи ее, – велела Вера Александру. – Там внизу мужики пьяные стоят. Обидят.

      – Какие мужики? – не поняла Марго. – Я недавно шла, никаких мужиков не было.

      Но Александр уже одевался.

      Прошли пешком две остановки. Молча. Непонятно, о чем говорить.

      Лена осознавала, что завтра она его не увидит. И послезавтра не увидит. А потом он уедет писать с кем-то собственный сценарий. А потом он будет снимать этот сценарий. А потом получать очередную награду. У великих свой цикл.

      А у Лены начнется ее жизнь, похожая на нескончаемую осень, с дождями и тяжелым небом.

      Дошли до площади Ногина. Остановились возле памятника, похожего на часовенку. На памятнике надпись золотыми буквами: «Гренадерам от товарищей».

      – Хорошая надпись, – сказал Александр.

      – Хорошая… – согласилась Лена.

      Он шагнул к ней, подвинул свое лицо к ее лицу. Она забросила руки на его шею. И они стали целоваться, сначала мелко и поверхностно, потом замерли в одном нескончаемом и бездонном поцелуе.

      Этот поцелуй мог бы быть началом. Но стал точкой.

      Александр погрузился в новую работу. Для него работа – это творчество. Творчество – инстинкт передачи информации. А инстинкт – штука мощная. Инстинкт заставляет птиц лететь вокруг земли, набивая костяные мозоли.

      Вера легко вздохнула. Пронесло.

      Эта студентка сама