Дерево на крыше (сборник). Виктория Токарева

кому? Александру.

      Александр сделал ей сына. Вера долго не беременела, и только активный, молодой, гормонально насыщенный сперматозоид Александра прорвался через все преграды и достиг нужной цели.

      Квартира тоже оказалась куплена с помощью Александра. Если бы не его половина, Вера не смогла бы одолжить такую астрономическую сумму.

      И профессионально он ее продвинул. Вера сыграла несколько полноценных эпизодических ролей. Застолбила свой типаж, и другие режиссеры стали приглашать наперебой. Вера была первая среди вторых.

      Кому сказать «спасибо»? Александру. А то, что он не захотел жениться, – можно понять. Они не сошлись во времени. Десять лет – громадная разница. Через десять лет у нее закат. А у него – расцвет.

      Вера все умела понять и не озлобиться. В ней совсем не было зла. Она все воспринимала как благо. Господня воля.

      После ладожской Дороги жизни, когда твой грузовик ползет в колонне, сверху гудят немецкие самолеты, разрывы слева и справа, столбы воды и расколотого льда и уходящие под воду грузовики с живыми и теплыми людьми, – после этого все, что предлагала жизнь, – все хорошо. И даже замечательно.

      Мальчик был назван Иван, в честь Иоанна Богослова.

      Это имя ему очень шло. Иванушка – и больше никто. Большие синие глаза, золотистые волосы. Пастушок.

      «Из наших. Из ивановских», – думала Вера.

      Она его мыла, купала, кормила, гуляла – все по часам и по минутам. И не уставала. Бог давал силы. Вера была готова нести любые нагрузки, потому что она делала главное дело своей жизни.

      – Счастье! – страстно произносила Вера, зарываясь лицом в теплое драгоценное тельце. – Счастье…

      Мальчик смотрел серьезно, как будто что-то понимал. И самое первое слово, которое он произнес, было:

      – Тя-ття, – повторил слово «счастье».

      Трудно сказать, как грудные дети видят свою мать. Может быть, лицо Веры казалось Иванушке солнышком, от которого тепло, светло и вся жизнь.

      У сыночка были чудесные ручки с длинными пальцами и овальными ногтями, аккуратные ушки, реснички. Он был весь доношенный, доделанный до конца. Само совершенство.

      Когда Александр вернется, он влюбится в своего сына – так думала Вера. И даже если не женится, то будет приходить к ним как к себе домой. А Вера с Ванечкой будут его ждать и демонстрировать свои успехи. А если вдруг Александр женится на одной из своих подружек, он все равно будет приходить к Вере и навещать своего сына. Кровь – не вода.

      Вера ни на что особенно не надеялась и не рассчитывала. Материнство заполняло ее до краев, и рядом со счастьем материнства все остальное казалось сущей ерундой – роли, положение в обществе, кто что говорит…

      Заходили подружки, втайне сочувствовали Вере: мать-одиночка, без особых перспектив на полную семью. А Вера втайне сочувствовала им: бегают, суетятся, юбки треплют, чужих вонючих мужиков обнимают. Разве не лучше прижимать к груди теплого, живого ангела и целовать его в мокрое рыльце… Разве не лучше взращивать свое?

      Подруги уходили.