Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник). Юлия Кузнецова

но она сбегала купила в круглосуточном магазине банку дорогого кофе, и ему пришлось выполнить ее заказ.

      – Ну и что? – не поняла я.

      Ботаник замолчал, словно обдумывая, говорить мне еще что-то или нет.

      – А то, что мастер повысил голос и крикнул: «Где банка, которую мне лично подарила мадам Эль Гато?»

      – Мадам Эль Гато? Иностранка?

      – Нет. Мастер сказал, что она превосходно излагала свои мысли на русском языке. И снабдил меня описанием этой девушки.

      Ботаник опять замолчал, сковыривая панировочную корочку с котлеты.

      – Ты издеваешься, Серега?

      – Да нет же! Я боюсь произнести это вслух.

      Он набрал в грудь воздуха и выпалил:

      – Мадам Эль Гато и мсье The Cat! Это наши с Анжелой детские прозвища, которые мы придумали друг для друга, когда дядя Генрих заставлял нас разговаривать на разных языках одновременно.

      – То есть…

      – Мастер описал мне ее! Высокая, темноволосая, худая, смотрит презрительно!

      – Но послушай…

      – И самое главное, наконец! Я проверил по записям в журнале мастера. Мадам Эль Гато приезжала с ключом ночью 13 сентября. В ночь, когда украли рукопись и устроили поджог.

      Он съел рыбную котлету, очищенную от корочки, слопал весь горошек, а потом подумал и съел панировку. Вид у него был такой, словно он готов и салфетки съесть, лишь бы не произносить больше ни слова. Ни одного слова, указывающего на виновность его кузины.

      – Погоди-ка, – пробормотала я, – но в ту ночь стало плохо ее отцу… Она сопровождала его в Бакулевку. Потом вернулась домой. Она сказала – около часа. А рыжий охранник заметил горящий стул в час ночи. То есть, если она действительно была рядом с отцом…

      – Давай съездим и проверим, – предложил Ботаник, – я знаю, где Бакулевский центр. Как-то мне пришлось навещать там дядю. Мы спросим, во сколько Анжела покинула палату.

      – Думаешь, медперсонал помнит?

      – Не факт, но возможно.

      Я обдумала его слова. Он прав, надо съездить. Вот только меня лично сейчас ждет один человек.

      – Давай ты сам съездишь? Мне нужно домой.

      – Свидание?

      – Ага.

      – Правда? – обрадовался Ботаник. – Признаться, вчера я был несколько ошарашен твоим поведением. Ты так странно на меня смотрела! Поцеловала с какой-то неясной целью… У меня даже возникло ужасное подозрение, что ты в меня… как там принято на молодежном сленге? Втюхалась?

      – «Ужасное подозрение»? – обиженно переспросила я.

      – Конечно. Нет-нет, ты, безусловно, принадлежишь к редкому типу настоящих красавиц. Но я после Нонны стараюсь держаться подальше от серьезных отношений. А еще мне было бы жаль терять нашу дружбу, меняя ее на…

      – Ладно, ладно, – усмехнулась я, – вообще-то, свидание у меня с Никой. По скайпу. Ее сегодня переводят в какое-то особое отделение для обследования.

      – О…

      – Ну, ничего-ничего, приятель! Буду знать, что ты меня боишься! А пирожные, между