Анна Каренина. Вариант ХХІ века. Владимир Гурвич

его с особенной тщательностью. Для Степана Аркадьевича это действие было своеобразной медитацией, наполняющей его сердце радостью от предвкушения предстоящего удовольствия.

      – А не начать ли нам сегодня с устриц, а? Как ты считаешь? – обратился Стива к Левину.

      – Мне все равно, я привык к простой пище. Щи и каша вот мое обычное меню. Но ведь здесь этого не подают.

      – Могу порекомендовать вам суп с каперсами или вот бульончик с пирожком из семги, – девушка ткнула наманикюренным пальчиком в нужное место в меню. Левин замешкался, но, заметив недовольное выражение лица Облонского, поспешно согласился с его выбором.

      – Закажи сам, – сказал он Стиве, – я с удовольствием подчинюсь твоему выбору.

      – Ну, вот и славно, – заулыбался Облонский, – ты уж поверь мне на слово, толк в кулинарных удовольствиях я знаю, как никто другой. – Стива подмигнул официантке и, дотронувшись до ее тонкого запястья, проникновенно глядя в глубину ее выреза на платье, сделал заказ.

      – Да скажи там, на кухне, – напутствовал он девушку, – что это для меня.

      Официантка удалилась и уже через пять минут принесла блюдо с устрицами, сырные салаты с базиликом и орегано, маринады, овощные закуски и бутылку белого игристого вина.

      Облонский сразу же придвинул к себе тарелку с устрицами и, смакуя каждую из них, медленно и с удовольствием принялся поглощать морепродукты. Удовольствие Облонского передалось и Левину.

      Все-таки, Стива, как никто другой, знает толк в жизни и понимает ее вкус, думал он, глядя на приятеля и любуясь им. Может по этой причине все в жизни ему дается так легко и просто: еда, вино, женщины… Сам Левин ел сырный салат с хлебом и запивал минеральной водой.

      – Ты, что не любишь устрицы, – спросил Стива, глядя на напряженную складку между бровей своего друга. И не слушая его ответа, продолжал: – Выпей вина и будешь весел. Я хочу, чтобы сегодня ты был непременно весел, как я.

      – Где уж мне, – вздохнул Левин, с видом обреченного, продолжая ковыряться в салате.

      – Нет, так не пойдет, – заявил Стива решительно, – а ну, давай, рассказывай, что за вселенская печаль тебя гложет. Быстренько решим эту проблему и будем дальше наслаждаться жизнью.

      – Быстренько не получится, – буркнул Левин. – Ты прав у меня проблема.

      – Какая?

      – Понимаешь… – Левин запнулся на полуслове, никак не решаясь сказать Стиве, за чем он приехал в Питер.

      – А я догадываюсь, что все сие означает, – Стива сделал витиеватый знак рукой и хитро подмигнул Левину. – Давай-ка друг выпьем вина – и все пройдет.

      – Что пройдет? – оторопел Левин.

      – Твоя печаль, – многозначительно изрек Стива, разливая вино по бокалам. – Потому что, женщины друг мой, не стоят таких переживаний. Впрочем, есть исключения из правил. И я знаю, что в твоем случае речь идет именно о таком исключении.

      – И что мне делать с этим? – спросил Левин, не решаясь вслух произнести