Доктор Мозг. Записки бредпринимателя. Избранные рецепты осмысленной жизни.. Владимир Леви

животными и над людьми. Для начала взялся обучить группу студентов навыкам стрельбы из лука. Сам стрелял метко и с удовольствием, уроки отца не прошли даром. С удивлением обнаружил, что, в отличие от крыс, люди, казалось бы, не тупые, бывают необучаемыми по необъяснимым причинам. Некоторые из самых одаренных студентов так и не смогли научиться натягивать лук и направлять стрелу. «Безрукие яйцеголовые», – называл он таких.

      – Папа любил стрелять, мама – проповедовать и учить, сын в научной работе соединил и то, и другое?

      – Объектами своих исследований мужи науки (и жены) обычно избирают предметы собственного повышенного личного интереса.

      – У кого что болит, тот о том и…

      – …диссертации пишет, статьи, монографии, а также стихи, романы…

      – А у кого что не выходит, семинар о том проводит?

      – И такое бывает. Уотсону, впрочем, вполне удавалось то, что он, в развитие личного успеха, усиливался еще исследовать и научно. Его дневной алкогольной нормой, пока здоровья хватало, была кварта виски (около литра), без внешних признаков опьянения. С гостями дома любил устраивать соревнования, кто кого перепьет (на всякий случай, правда, перед поединком с сильным соперником тайком заглатывал полстакана оливкового масла, чтобы алкоголь меньше всасывался).

      А в ДХУ убедил начальство выписать ему за университетский счет сорок литров виски (десять галлонов) – для изучения влияния алкоголя на выработку рефлексов.

      – Эксперименты проводил не только на себе?

      – На испытуемых добровольцах по линии Министерства обороны.

      – В добровольцах, наверное, недостатка не было.

      – Научный подход применил и к другому своему успешному занятию. Вместе с молодым сотрудником, студентом Карлом Лешли, в дальнейшем именитым ученым, начал исследование влияния сексуальных стимулов на поведение студентов обоего пола. В чем именно состояли сексуальные стимулы и как влияли на поведение, через столетие узнать затруднительно – историки науки рассказать постеснялись. Под давлением нравоохранительных органов (опечатка удачная, исправлять не буду) и те, и другие исследования пришлось бесшумно прикрыть.

      – Интересно, у всех ли несостоявшихся проповедников происходит такая отмашка маятника? Не кажется ли вам, что совмещение научных интересов и личных в данном случае зашло чересчур далеко?

      – Чересчур, согласен, причем не в единственный раз, на чем герой наш через некоторое время и погорел.

      Кусочек бессмертия

      Год 1913. Мои годовалые родители, мама Лена в Антверпене, Бельгия, папа Лев в Николаеве, Украина, Российская империя, жизнерадостно существуют, еще об этом не зная, и более чем убедительно доказывают свое существование моим бабушкам и дедушкам. Доказывают тем же, чем через 25 лет в Москве начал им доказывать я, в новой кровожадной эпохе, на перекрестке сталинских репрессий и холокоста.

      В тот год затишья перед первой мировой бурей века в России