Воскресшие боги (Леонардо да Винчи). Дмитрий Мережковский

д’Оджоне с аркебузом в руках и поспешно запер ставни на окнах.

      – Что это, Марко? – спросил Леонардо.

      – Не знаю. Какие-то негодяи ломятся в дом. Должно быть, монахи взбунтовали чернь.

      – Чего они хотят?

      – Черт их разберет, сволочь полоумную! Святейшего гвоздя требуют.

      – У меня его нет: он в ризнице у архиепископа Арчимбольдо.

      – Я и то говорил. Не слушают, беснуются. Вашу милость отравителем герцога Джан-Галеаццо называют, колдуном и безбожником.

      Крики на улице усиливались:

      – Отоприте! Отоприте! Или гнездо ваше проклятое спалим! Подождите, доберемся до шкуры твоей, Леонардо, Антихрист окаянный!

      – Да воскреснет Бог и да расточатся враги его! – возглашал фра Тимотео, и с пением его сливался пронзительный свист шалуна Фарфаниккио.

      В мастерскую вбежал маленький слуга Джакопо, вскочил на подоконник, отворил ставню и хотел выпрыгнуть на двор, но Леонардо удержал его за край платья:

      – Куда ты?

      – За беровьеррами: стража капитана Джустиции в этот час неподалеку проходит.

      – Что ты? Бог с тобою, Джакопо, тебя поймают и убьют.

      – Не поймают! Я через стену к тетке Трулле в огород, потом в канаву с лопухом, и задворками… А если и убьют, лучше пусть меня, чем вас!

      Оглянувшись на Леонардо с нежной и храброй улыбкой, мальчик вырвался из рук его, выскочил в окно, крикнул со двора: «Выручу, не бойтесь!» – и захлопнул ставню.

      – Шалун, бесенок, – покачала головой Матурина, – а вот в беде-то пригодился. И вправду, пожалуй, выручит…

      Зазвенели разбитые стекла в одном из верхних окон.

      Стряпуха жалобно вскрикнула, всплеснула руками, выбежала из комнаты, нащупала в темноте крутую лестницу погреба, скатилась по ней и, как потом сама рассказывала, залезла в пустую винную бочку, где и просидела бы до утра, если бы ее не вытащили.

      Марко побежал наверх запирать ставни.

      Джованни вернулся в мастерскую, хотел опять сесть в свой угол, с бледным, убитым и ко всему равнодушным лицом, но посмотрел на Леонардо, подошел и вдруг упал перед ним на колени.

      – Что с тобой? О чем ты, Джованни?

      – Они говорят, учитель… Я знаю, это неправда… Я не верю… Но скажите… ради Бога, скажите мне сами!..

      И не кончил, задыхаясь от волнения.

      – Ты сомневаешься, – молвил Леонардо с печальной усмешкой, – правду ли они говорят, что я убийца?

      – Одно слово, только слово, учитель, из ваших уст!..

      – Что я могу тебе сказать, друг мой? И зачем? Все равно ты не поверишь, если мог усомниться…

      – О, мессер Леонардо! – воскликнул Джованни. – Я так измучился, я не знаю, что со мной… я с ума схожу, учитель… Помогите! Сжальтесь! Я больше не могу… Скажите, что это неправда!..

      Леонардо молчал.

      Потом, отвернувшись, молвил дрогнувшим голосом:

      – И ты с ними, и ты против меня!..

      Послышались такие удары, что весь дом задрожал: лудильщик Скарабулло рубил дверь топором.

      Леонардо