Бал жертв. Понсон дю Террайль

Ланж выстроила себе отель между двором и садом, отель, достойный ее богатства, таланта и красоты. Двор был заставлен статуями и мраморными колоннами, в ветвях больших деревьев пели тысячи птиц.

      Банкир Гопп, поставщик Летран и Симон, богатый каретник, попеременно тратили сумасшедшие суммы, чтобы украсить и меблировать это жилище. Чеканное серебро, золотая посуда, восточные ковры, картины великих живописцев, мрамор белее снега – все это находилось в отеле актрисы Ланж.

      Она воротилась домой с задумчивым лицом, едва удостаивая презрительным взглядом все эти богатства, и прямо прошла в небольшой будуар, обитый материей серо-жемчужного цвета с золотыми полосами. Этот будуар был ее любимым убежищем и сообщался с садом несколькими ступенями, которые вели в уединенную аллею. В конце этой аллеи была калитка в соседний переулок, за калиткой дерновая скамья.

      Ланж разделась; потом, вместо того чтобы лечь в постель, закуталась в широкий пеньюар и отослала Жаннетту. Когда Жаннетта ушла, Ланж взяла с камина роль, которую она должна была играть в тот вечер. С ролью в руке вышла она в сад и по уединенной аллее дошла до дерновой скамьи, находившейся у калитки, и села на эту скамью. Не просидела она и двух минут, как два тихих удара послышалось снаружи. Ланж поспешно встала, сердце ее сильно забилось, а щеки вспыхнули.

      VIII

      Ланж отперла калитку, и какой-то мужчина влетел как ураган.

      – Скорее! – сказал он. – За мною следят!

      Этот человек был закутан в плащ, закрывавший ему часть лица. Ланж поспешно заперла калитку. Тогда вошедший мужчина скинул плащ, и молодая женщина бросилась ему на шею, говоря:

      – Ты, верно, хочешь лишить меня жизни?

      Он с восхищением поцеловал ее в лоб.

      – Как ты добра и преданна! – сказал он. – Я тебя люблю!

      – Ах! Если бы ты истинно меня любил, – сказала она, – ты не подвергал бы свою жизнь опасности каждую минуту, мой обожаемый Арман! Видишь ли, – продолжала она с воодушевлением, – я знаю все!…

      – Ты знаешь… все?

      – Да, все.

      На губах его появилась гордая улыбка. Он сел возле Ланж и окинул ее белоснежное чело с чуть заметными голубыми жилками взглядом, смешанным с нежностью и с самонадеянностью мужчины, который чувствует себя любимым.

      – И что же вы знаете, мой прелесный ангел? – спросил он.

      – Я знаю, что ты был в Гробуа.

      – Да… Я видел тебя там…

      – О! И я видела тебя… И испугалась.

      – Дурочка!

      – Испугалась твоей смерти, мой Арман… Ноги у меня подогнулись… Пелена пала на глаза…

      – Чего же ты боялась, моя обожаемая?

      – Но ты, верно, лишился рассудка, что спрашиваешь меня об этом…

      – Напротив…

      – Ведь ты изгнан?

      – Ну так что ж?

      – Осужден на смерть?

      – Однако ты видишь, что я жив и здоров.

      – А если бы ты был арестован в Гробуа?

      – Полно! Ведь я был не один.

      – Знаю.

      Он взял ее голову обеими руками и опять поцеловал.

      – Как же много вы знаете, – сказал он.

      – Я знаю все.

      – Это много, мой милый ангел. Ну, скажи же мне,