Бриллиантовая уха. Наталья Александрова

разливая по второй. – Только я того мнения, что ей для порядка полагается рыло начистить. Чтобы неповадно было. А потом пускай идет на все четыре стороны. Мы не против.

      – Вот сразу видно понимающего человека, – оживился Анкидин. – В рыло – это правильно, это уж как водится. Ты, видно, тоже при прежней власти гегемоном был.

      – Гегемоном, гегемоном, – поддакнул длинноволосый и вытащил из кармана фотографию. – Вот она, баба моя! Не видали, случайно?

      – Молодая, – проговорил бывший инженер, взглянув на маленький снимок, украденный из личного дела. – Молодая!

      В этом слове прозвучало сдержанное неодобрение.

      – Молодая, говоришь? – заинтересовался Анкидин. – Дай-ка я тоже посмотрю!

      Настя подошла к окну.

      За окном ничего не изменилось – так же мрачно, серо и уныло.

      Наверное, здесь, в этом районе, ничего не изменилось за последние тридцать лет. А может быть, и за сто. Те же дома из темного закопченного кирпича, те же глухие брандмауэры, те же узкие улицы без единого деревца. Только маслянистая темная вода канала, проглядывающая между зданиями, немного разнообразила пейзаж.

      Настя прижалась лбом к стеклу.

      После звонка домой Андрею Званцеву ей стало только хуже.

      Раньше у нее хотя бы была надежда. Она верила, что Андрей поможет ей, передаст флешку кому надо, и все изменится. Можно будет уйти из этой ужасной комнаты, из этого мрачного дома, из этого района. Можно будет вернуться домой к своей насыщенной жизни.

      Теперь прежняя жизнь казалась ей особенно яркой, замечательной, праздничной. И недостижимой.

      После звонка, после того, что она узнала об Андрее, всякие надежды приходилось оставить. Ей никто не поможет. Она будет прятаться в этой дыре, пока не сойдет с ума от страха и неизвестности. И из живых людей будет общаться только с Анкидином.

      Вспомнив о соседе, Настя скривилась от отвращения.

      Слава богу, он, получив подачку, ушел из дома. Жаль, что ненадолго. Вон уже возвращается.

      Входная дверь квартиры негромко скрипнула, открываясь, и едва слышно захлопнулась.

      Настя напряглась.

      Обычно Анкидин не был так деликатен. Он вваливался в квартиру, громко хлопая дверью и нарочно топая как слон. Да еще распевал свою любимую песню: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…»

      Значит, это не Анкидин.

      Девушка замерла, задержала дыхание, прислушиваясь к доносящимся из прихожей звукам.

      Кажется, там чуть слышно скрипнула половица. Или это ей только показалось?

      Нет, до нее снова донесся негромкий скрип. На этот раз гораздо ближе к ее комнате.

      Настя едва не закричала от страха. Она зажала ладонью рот, чтобы заглушить неуправляемый, рвущийся из горла крик, и в панике заметалась по комнате.

      Что делать? Что делать?

      Девушка не сомневалась, что случилось то, чего она так боялась, то, чего она ждала все эти дни.

      Киллер каким-то непонятным способом нашел ее, вычислил ее убежище.