Бриллиантовая уха. Наталья Александрова

Настя.

      – Двадцать рублей дай, – произнес тот требовательным тоном. – Трудящемуся человеку здоровье поправить надо.

      – С какой радости?

      – А с такой, что я есть трудящийся человек и основа всему, а ты нетрудовой элемент, и у меня душа горит! А значит, надо принять для начала холодного пива, так что двадцати рублей пока хватит.

      – Что-то я не видела, чтобы ты, трудящийся человек, когда-нибудь на работу ходил. Только и знаешь, что рубли сшибать и квасить со своими дружками.

      – А это не важно, – Анкидин повысил голос. – Я по жизни трудящийся человек, по своему исключительному происхождению, и значит, ты мне по жизни завсегда должна. А если не хочешь, так я могу кому следует про твое местоположение сообщить. Тебе это предпочтительно?

      – Гнида ты, а не трудящийся человек, – проговорила Настя, но тем не менее полезла в карман.

      Она не могла отделаться от постоянного гнетущего страха, и слова Анкидина снова подлили масла в огонь.

      «Откуда он знает, что я прячусь, что я кого-то боюсь, что я дрожу, как овечий хвост? Да по моему виду, по моему лицу. Я сама себя выдаю с головой».

      Анкидин выхватил у нее из руки две мятые десятки, победно взглянул и потащился восвояси, вместо благодарности хрипло проговорив:

      – Вот то-то! Помни, кто есть ты и кто есть я!

      И громко, с чувством запел:

      – Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…

      В эту комнату Настю пустил старый приятель, школьный еще знакомый Васька Гринбаум, который на днях уехал по делам в Штаты. Он честно предупредил, что сосед Анкидин – редкостная гнида, алкаш и вымогатель, но у Насти других вариантов не было. Дома она не могла появиться, пока все не закончится, ни к кому из друзей тоже не могла сунуться. Так что приходилось терпеть Анкидина как неизбежное зло.

      Закрыв за ним дверь, она вытащила мобильник и снова включила его.

      Она включала телефон очень редко, всего на несколько минут, чтобы никто ее не засек, и набирала один и тот же номер. И теперь она снова набрала его. Номер своего бывшего сослуживца Андрея Званцева.

      Снова безразличный механический голос сообщил, что абонент временно недоступен.

      Она слышала этот ответ уже несколько дней и больше не могла выносить неизвестности. Может быть, Андрея уже нет в живых?

      Понимая, что очень рискует, она набрала его домашний номер.

      – Можно попросить Андрея? – проговорила Настя, услышав женский голос, старый и какой-то бесцветный.

      – Андрея? – переспросила женщина, и Настя вдруг испугалась, что ее собеседница сейчас закричит. Но та все таким же ровным голосом продолжила:

      – А кто его спрашивает?

      – Знакомая, – ответила Настя, сглотнув комок. – Сослуживица.

      – А если сослуживица, ты должна все знать! – выкрикнула женщина срывающимся голосом.

      – Что знать? – переспросила Настя, холодея от ужасного предчувствия. – Вы понимаете, я была в командировке.

      – Андрей в больнице, – голос в трубке снова стал ровным и бесцветным, – в тяжелом состоянии.

      – Что?