Тайный посол. Том 2. Владимир Малик

почувствовал двойственность своего положения и подставил шапку под дрожащую руку.

      – Бросай!.. Как фамилия, тетка?

      – Павло Голенко. – Женщина наклонила руку, и монеты, звякнув, упали в глубокую шапку.

      – Голенко, вылезай!

      Из ямы вылез худощавый парень. Юрась удивленно вытаращил на него глаза, потому как думал увидеть старика.

      – Кто ж это? – повернулся к женщине.

      – Сын.

      – За молодого надо бы больше!

      Женщина молчала.

      – Ну, черт с тобой! Прочь отсюда! – закричал гетман на парня.

      Тот схватил мать за руку и, едва переставляя длинные тонкие ноги, заковылял к воротам.

      Вперед шагнула третья женщина. Это была красивая чернявая молодица лет тридцати пяти. Она смело смотрела на Юрася, будто перед нею стоял не гетман, а обыкновенный горожанин. Степенно и с достоинством поклонилась.

      – С чем пришла? – Юрась окинул взглядом ладную фигуру женщины, ее красивое лицо, на котором выделялись полные малиновые губы и выразительные черные глаза под тонкими бровями. На ней были хорошо сшитый кожушок и красные сапожки.

      – Принесла выкуп за мужа, пан гетман. – Она пошарила в кармане, достала золотой перстень с крупным самоцветом, заигравшим на солнце всеми цветами радуги, и драгоценное ожерелье – нанизанные на шелковую нитку янтарные бусины вперемежку с ослепительно белыми, голубоватого отлива жемчужинами.

      Глаза Юрася заблестели от восхищения. Он сам протянул руку, схватил драгоценности, с минуту разглядывал их со всех сторон и потом осторожно опустил в шапку.

      – Как фамилия?

      – Семашко… Мирон Семашко.

      – Что? – Юрась посмотрел на Многогрешного, который кивнул утвердительно. – Тот самый Семашко? Запорожский казак?

      – Да, пан гетман, запорожец, – подтвердила женщина.

      – Я не могу отпустить его.

      – Почему?

      – Он опасный преступник!

      Женщина побледнела. В ее глазах промелькнул страх. У нее начали подкашиваться ноги. Юрась поддержал ее под руку, спросил:

      – Как тебя зовут?

      – Феодосией, – чуть слышно прошептала она.

      – Ну, вот что, Феодосия, иди домой… Я прикажу справедливо разобраться в деле твоего мужа и, если он ни в чем не виноват, отпустить… Иди!

      Женщина уже овладела собой, распрямилась, отвела руку гетмана.

      – А… мои драгоценности?

      – Они принадлежат казне!

      – Как же так? Я верила…

      – Выведите ее за ворота! – приказал Юрась и отвернулся.

      Пахолки повели женщину. Она не сопротивлялась, очевидно сраженная горем и несправедливостью. А гетман выгреб из шапки добычу и, запрятав ее в карман, приказал всем узникам вылезать из ямы. Охая от боли, дрожа от холода, они медленно взбирались по лестнице вверх и становились в ряд, испуганно, как загнанные звери, поглядывая на гетмана и его свиту.

      – Кто из вас Семашко? – спросил Юрась.

      – Я. – Вперед вышел среднего роста чернявый мужчина.

      –