Тайный посол. Том 2. Владимир Малик

ягнята; и галантными, как придворные шляхтичи польского короля… Я жду вас, красавицы!

      – Спасибо, – прошептала Стеха посеревшими от страха губами, понимая, что отказ оскорбил бы гетмана и навлек бы на них его гнев.

      – Почтеннейший эфенди, – поклонился Ненко, обращаясь к гетману, – турецкой женщине не положено…

      – Ты вздумал учить меня?! – вспылил Юрась, перебивая Ненко. – Я оказываю честь твоей сестре, по нашим обычаям!..

      Юрась еще раз окинул взглядом девушек и махнул рукой, позволяя уйти. Потом, отдав распоряжение, где разместить новый татарский отряд, отпустил всех, кроме личной охраны.

      – А теперь – к яме! – коротко кинул он. – Если кто пришел с выкупом, пусть войдут в крепость.

      6

      Яма была рядом, посреди площади. Из-под широких, покрытых изморозью камышовых матов, поддерживаемых длинными сосновыми жердями, поднимались клубы пара. Пахолки быстро оттянули один мат в сторону и спустили вниз лестницу.

      Юрась остановился у самого края ямы. В нос ему ударил такой тяжелый дух, что он отпрянул. Из глубины донесся глухой шорох, послышались стоны, хриплые простуженные голоса. В полутьме ему удалось рассмотреть внизу темные фигуры, обросшие, изможденные лица. Одни узники стояли, другие, обессиленные, измученные пытками, лежали на ворохе мокрой зловонной соломы и дрожали от холода. Зло и страшно блестели воспаленные глаза.

      На время в яме установилась тишина. Потом вдруг вверх потянулись грязные скрюченные руки.

      – Ясновельможный пан гетман! Смилуйся! За что такие мучения?

      – У меня нет никакого золота! Хоть убей – нету! Напрасно истязаешь…

      – И у меня нету! Это злой наговор. Какой я богатей – одна слава осталась… Было когда-то, да все сплыло… Отпусти, пан гетман!

      Юрась сердито топнул ногой.

      – Молчать! – Глаза его горели, как угли, а лицо еще больше побледнело – даже мороз не смог вызвать на нем румянец.

      Пахолки привели от ворот трех женщин. Они опустились перед гетманом на колени.

      – Смилуйся, батюшка!

      – Не губи наших мужей!

      – Будь доброй душой! Отпусти их с Богом!

      Юрась кивнул, чтобы они поднялись, а потом строго спросил:

      – Выкуп принесли?

      – Принесли, батюшка! Принесли! Все, что имели!

      – Кладите сюда! – Он снял с ближайшего пахолка шапку и протянул перед собой.

      Младен незаметно толкнул Ненко локтем: гляди, мол!

      И вправду гетман сейчас походил на нищего, который просит милостыню, но сам он не замечал этого, а личная охрана неподвижно застыла позади него и ничем не проявляла своих чувств.

      Одна из женщин достала из-за пазухи узелок, развязала его и, держа на левой ладони, правой рукой начала медленно, словно считая, хотя у нее и в мыслях этого не было, бросать в шапку монеты, перстни, сережки. Закончив, скомкала платок в кулаке и сквозь слезы умоляюще посмотрела на Юрия.

      – Фамилия! – коротко процедил он.

      – Бондаренко, батюшка… Василь Бондаренко.

      Гетман нагнулся над ямой, крикнул:

      –