Потерянное одиночество. Любовь Пушкарева

стола. Не нужны мне его унижение и вымученные почести.

      Он склонил голову и на доли секунды поклонился, коснувшись одним коленом пола, после прошел и сел. Наши маневры можно было считать подписанием «договора о дружбе и сотрудничестве». Я отказалась от роли господина, а он со своей стороны все же признал, что подчиняется мне. Он сел и поднял на меня расфокусированный взгляд, я тут же закрылась щитами, такая реакция на vis-взгляд у меня уже автоматическая.

      – У тебя появилось vis-зрение? – спросила я.

      Он чуть замялся.

      – Да… Метка, что-то изменила в рацио-центре и я начал видеть, еще тогда, когда мы с тобой маскировали…. Ты не спрашивала, – на всякий случай добавил он.

      – Что ж я рада, что у нас теперь такой вот… безупречный глава Совета, – хотела сказать «полноценный», да решила поберечь его чувства.

      – Зачем ты пришел? – перешла я к делу.

      Он подобрался, «видно, разговор будет не из легких» мелькнула у меня мысль.

      – Пати, ты знаешь, что я, Саббиа5, Отамнел6, черно-зеленые, Форесталь7 и Ауэ8 лишь условно белые, если выражаться точно, то они зеленые. Пасьон9 и Эдалтери10 черно-красные.

      – Я знаю цвета самых сильных членов совета, – сказала я.

      – Да, самых сильных, остальные – шушера. Это я к тому, что ты единственная по-настоящему белая среди нас.

      – И что?

      Тут он все же не выдержал, встал и заходил от стенки к стенке. Меня подобная нервозность всегда спокойного и выдержанного Седрика слегка напугала.

      – Понимаешь… Мы всегда интересовалась мертвяками постольку поскольку, они не лезли в наши дела, не перебегали дорогу, мы не лезли в их. Они четко следили за молодыми и слабыми, кормили их по-тихому, не оставляли следов, не высовывались и не подставляли под удар ни себя, ни нас.

      – И?

      – И нам всегда было все равно кто у них там главный.

      Я попыталась припомнить, кто ж у вампов сейчас за старшего и не смогла. Мертвяки любили грызться между собой за власть, причем ухитрялись при этом не убивать поверженного князя, а каким-то образом превращать его в союзника, ну или раба, не знаю.

      – И? – я не блистала разнообразием вопросов.

      – И… С того времени как я здесь, власть переходила от Генриха к Франсу и обратно раз пять… Все привыкли к ним двоим…

      – И? – я уже начала терять терпение.

      – А теперь Генрих убит, развеян пеплом на утренней заре.

      – Франс? – с неверием спросила я.

      – Нет, конечно. Его зовут Абшойлих.

      Моих скудных познаний в немецком все же хватило, чтобы перевести это милое прозвище – гнусный и мерзкий. Тааак… Что-то мне все это совсем не нравится.

      – И? – насторожено спросила я.

      – И этот Абшойлих за неполную луну не только избавился от Генриха, но и подчинил себе Руфуса и Серхио. Он поставил на них рабские метки! Сотворенный

5

Sabbia (итал.) – песок.

6

Autumnal (англ.) – осенний.

7

Forestal (исп.) – лесной.

8

Aue (нем.) – река, пойменный луг.

9

Passion – страсть.

10

Adultery (англ.) – измена, прелюбодеяние.