Как бы о любви. Собрание сочинений, том 16. Максим Мейстер

светло…

      – Смотри! Взошла луна! – сказал мужчина.

      Они, не сговариваясь, встали из-за стола и, взявшись за руки, замерли у распахнутого окна веранды.

      – Как красиво… – сказала женщина. – Все-таки, наверное, мы любим друг друга даже спустя тридцать лет, потому… Да, потому, что каждый вечер выходим посмотреть на звездное небо…

      – Может быть, – повторил мужчина. – Но не только поэтому…

      Они стояли обнявшись и держа в руках две так и не съеденные половинки булочки. А их лица отражали свет полной луны. А может быть, это луна отражала глубокий свет их лиц…

* * *

      Бывает любовь яркая и жгучая, словно вспышка молнии. Она поражает воображение и оставляет после себя раскаты грома, но ее время – лишь миг. Как молния лишь на секунду озаряет небосвод, так и быстрая любовь лишь вспыхнет и погаснет, словно ее никогда и не было. И только раскаты боли будут отдаваться в сердце. Потому что молния – это не свет, а всего лишь вспышка света, и страсть – это не любовь, а всего лишь…

      Но бывает другая любовь. Тихая и надежная, словно свет полной луны.

      Луна не такая яркая, как молния, и не такая красивая. Но на нее можно любоваться всю ночь, а не один миг… И она никогда не ударит и не обожжет, и не оглушит громом…

      Но молния появляется быстро, за мгновение, а полная луна рождается целый месяц. И так легко привлечься быстротечной, но яркой вспышкой! А потом другой… И третьей… И четвертой… И вся жизнь будет похожа на грозу от вспышки до вспышки, между которыми приходится зажимать уши от непереносимого грома!.. Так легко любоваться быстрыми вспышками, и мы бежим за грозой, не желая ждать, когда рассеются тучи и на чистом небе взойдет полная луна, своим неярким светом принося покой и тихое счастье… Так трудно ждать. Так трудно терпеть. Долгие тридцать дней. До полнолуния…

      «Индийское кино» по-русски

      Лариса была из тех женщин, что остаются старыми девами. И совсем не потому, что ей не хотелось семейного уюта, детей, собственного хозяйства, нет. Даже наоборот, очень хотелось. Впрочем, как и любой нормальной девушке после двадцати-двадцати пяти. Беда в том, что и для семейного уюта и для детей необходим элемент, на который у Ларисы была стойкая аллергия, – нужен был мужчина…

      Она ненавидела мужчин. Виной тому, без сомнения, был отец. Вечно пьяный, грубый и терроризирующий всю семью. Девушка рано ушла из дома и начала самостоятельную жизнь. Без мужчин. Она не боялась их, как многие девушки с психологическими проблемами из детства. Ее от мужчин просто тошнило, потому что за каждым, даже самым красивым и респектабельным юношей вставал образ потного лохматого мужика с перекошенным от водки и крика лицом…

      Лариса окончила техникум и десять лет жила в комнатушке заводского общежития, пока благополучное при советской власти текстильное предприятие не выделило молодой сотруднице однокомнатную квартиру. Правда, к тому времени девушке было почти тридцать, так