Трактир «Ямайка». Дафна Дюморье

за собой дверь своей спальни.

      Мэри села на пол рядом с пустым стулом и увидела в кухонное окно, что солнце уже скрылось за дальним холмом и хмурые ноябрьские сумерки вот-вот снова опустятся на трактир «Ямайка».

      Глава 4

      Джосса Мерлина не было дома почти неделю, и за это время Мэри немного лучше познакомилась с местностью.

      Ей не приходилось работать в баре, потому что туда никто не приходил в отсутствие хозяина. Утром она помогала тете с домашней работой, а потом могла гулять где ей вздумается. Пейшенс Мерлин не любила далеких прогулок. У нее не было ни малейшего желания выходить за пределы птичьего двора позади трактира, к тому же она очень плохо чувствовала направление. Она знала названия нескольких торов, потому что слышала их от своего мужа, но понятия не имела, где каждый из них находится и как их найти. Поэтому Мэри отправлялась в путь одна, ровно в полдень, ориентируясь по солнцу и по врожденному здравому смыслу деревенской девушки.

      Вересковая степь оказалась еще более дикой, чем думала Мэри. Словно необъятная пустыня, тянулась она с востока на запад, и только кое-где ее пересекали тропинки, да на горизонте вздымались высокие холмы.

      Мэри не могла бы сказать, где кончается степь. Только один раз, забравшись на самый высокий тор к западу от «Ямайки», она увидела вдали серебристый блеск моря. Местность была тихая и пустынная, не тронутая человеком. На вершинах торов были навалены кучей огромные каменные глыбы странной, причудливой формы – они лежали здесь с тех самых пор, как их сотворил Господь Бог.

      Некоторые камни имели форму гигантских стульев и чудовищно искривленных столов; другие камни, чуть поменьше, напоминали упавшего на землю великана, отбрасывая мрачную тень на вереск и кустики жесткой травы. Длинные узкие валуны стояли торчком, чудом удерживая равновесие, как будто ветер подпирал их, а иные были плоскими, словно срезанными, похожими на алтари, дожидавшиеся жертвоприношения. Высоко в скалах водились дикие бараны, черные вороны и сарычи – всевозможные нелюдимые одиночки животного мира.

      Внизу, в степи, паслись черные коровы. Они осторожно ступали по твердой земле, инстинктивно обходя заманчивые зеленые лужайки, которые на самом деле были совсем не лужайки, а участки трясины, где булькала и чавкала болотная жижа. Ветер печально завывал в гранитных ущельях, а иногда прерывисто стонал, как человек, страдающий от боли.

      Этот странный ветер налетал как будто ниоткуда; он стлался у самой земли, и трава пригибалась на его пути; он дышал на лужицы дождевой воды среди камней, и по воде пробегала рябь. Иногда ветер пронзительно кричал, и его крик эхом отдавался среди скал и уносился вдаль. В скалах царило безмолвие иной, давно прошедшей эры, когда еще не было человека и только языческие божества ступали по горным склонам. Неподвижный воздух был полон странного, древнего покоя, – покоя, который не от Бога.

      Мэри Йеллан бродила по степи, карабкалась на скалы, отдыхала в низинах у родников и ручьев и все время думала про Джосса Мерлина.