Трактир «Ямайка». Дафна Дюморье

увидела.

      Дом и надворные постройки занимали три стороны квадратного двора, в центре которого имелся небольшой газончик и стояла колода с водой для лошадей. Дальше белая лента дороги тянулась до самого горизонта через бурую степь, раскисшую от недавних ливней. Мэри вышла на дорогу и огляделась по сторонам. На сколько хватало глаз, вокруг была только вересковая степь и черные холмы. Хотя трактир, крытый серым шифером, со своими высокими трубами казался угрюмым и необитаемым, это было, видимо, единственное жилье в окрестностях. К западу от «Ямайки» поднимались скалистые кручи – торы. У одних на пологих склонах в лучах неяркого зимнего солнца желтела трава, но были и другие – зловещие и безжизненные нагромождения дикого голого гранита. То и дело на солнце находило облако, и тогда по равнине пробегали длинные тени, похожие на хищные пальцы. Пейзаж постоянно менял свой цвет. Холмы казались лиловыми, словно в пятнах чернил, но вдруг сквозь тучу пробивался солнечный луч, и один из холмов вспыхивал золотом, в то время как его соседи оставались темными. Когда на востоке торжествовал день и степь лежала безмятежно, как пески пустыни, холмы на западе окутывала арктическая зима, и лохматые тучи, рваные, словно плащ разбойника с большой дороги, сыпали на гранитные торы снег и град и злобно плевались дождем. Воздух здесь был душистый, пряный, холодный, как в горах, и удивительно чистый. Это поразило Мэри, которая привыкла к теплому климату Хелфорда, защищенного от ветра высокими живыми изгородями и густыми рощами. Даже восточный ветер не долетал туда, его останавливал длинный мыс, и только на реке порой бушевали и метались зеленые волны с белыми барашками пены на гребнях.

      Пусть эта новая земля была мрачной и враждебной, голой и пустынной, с одиноким трактиром «Ямайка», отданным на милость всех стихий; все-таки здешний воздух бодрил Мэри, пробуждая в ней жажду приключений. Щеки у нее разгорелись, глаза заблестели. Ветер растрепал ей волосы, бросил пряди на лицо. Мэри глубоко вдыхала этот опьяняющий воздух, наполняя им легкие большими глотками, и он был слаще, чем глоток хорошего сидра. Она подбежала к поилке для лошадей и подставила руки под струю воды. Вода была чистая, прозрачная и холодная как лед. Мэри отпила немного. Никогда еще она не пила такой необычной воды – горьковатой, с привкусом торфа, будто растворившей дым от кухонного очага.

      Эта вода утоляла жажду и успокаивала душу.

      Мэри почувствовала себя сильной и храброй. Она вернулась в дом, к тете Пейшенс, надеясь, что ее ожидает обед. Мэри с аппетитом приступила к тушеной баранине с репой, и, когда утолила наконец голод в первый раз за двадцать четыре часа, мужество вернулось к ней. Теперь она была готова расспросить тетушку, не опасаясь за последствия.

      – Тетя Пейшенс, – начала Мэри, – почему дядя стал хозяином трактира «Ямайка»?

      Неожиданная атака в лоб застала тетю врасплох. Она молча уставилась на Мэри, потом багрово покраснела, и губы у нее задергались.

      – Ну как же, – залепетала она, –