Великая война. 1914–1918. Джон Киган

войны против Германии ставила ее нападение на кого-нибудь из них. А Германия всего лишь объявила о переходе своих вооруженных сил на военное положение. Даже объявление войны, но без реальных боевых действий, не давало оснований вводить положения конвенции 1892 года в действие. Тем не менее французы понимали: мобилизация немецкой армии означает, что вскоре последует объявление войны России, а в начале ХХ века ситуация, когда великая держава в таком случае не начинала боевые действия, выглядела маловероятной. 12 часов, отведенные Германией Российской империи на принятие ультиматума, были последними, когда мир все еще можно было сохранить. У Франции, правда, времени было меньше. Барон Вильгельм фон Шен, немецкий посол в Париже, который в шесть часов вечера в пятницу 31 июля приехал во французское Министерство иностранных дел, чтобы сообщить об ультиматуме России, точно не знал, когда начинается и заканчивается отсчет отведенного на ответ времени (с полуночи до полудня следующего дня), однако это уже не имело особого значения. Война грозила разразиться уже через полдня[97].

      По крайней мере, так 31 июля считали французские генералы. Известия, точные или преувеличенные, о немецких военных приготовлениях взволновали даже Жоффра, считавшегося воплощением невозмутимости. Страх потерять преимущество овладел им точно так же, как Янушкевичем 29 июля и Мольтке 30 июля. Начальник французского Генерального штаба опасался, что немецкие войска скрытно развернутся на своих позициях, а его солдаты будут все еще в казармах, что немецкие резервисты прибудут на сборные пункты, а французские еще не выйдут из дома. Днем в пятницу 31 июля Жоффр вручил военному министру Мессими короткую записку, которая лучше любого другого документа иллюстрирует июльский кризис 1914 года и мышление военачальников того времени.

      Правительство должно ясно понять, что с сегодняшнего вечера при каждой 24-часовой отсрочке в призыве резервистов последует задержка развертывания нашей армии. Платой за каждый день промедления может стать потеря от 15 до 25 километров территории Франции. Главнокомандующий не может взять на себя эту ответственность. Наша первостепенная задача – опередить врага в сосредоточении и развертывании войск[98].

      Этим же вечером Жоффр официально обратился к президенту с просьбой немедленно подписать указ о всеобщей мобилизации. Утром это предложение обсудил кабинет министров, и в 16:00 было определено время начала призыва резервистов из запаса – 2 августа.

      Французы надеялись отсрочить объявление о мобилизации до того, как поступит информация, что Германия приводит армию в боевую готовность, чтобы избежать каких бы то ни было обвинений в провокации, но, несмотря на то что французский указ предшествовал немецкому, о провокации не могло быть и речи, поскольку разница во времени между их подписанием составила всего час. Еще через два часа посол Германии в Российской империи вручил министру иностранных дел Сазонову ноту

97

Albertini, III. P. 40.

98

Albertini, III. P. 73, 74.