Тайны французской революции. Эжен Шаветт

желал бы добраться до аббата Монтескью.

      – Но, гражданин Фуше, послушать вас, так подумаешь, что этого Монтескью и с собаками не отыскать. Отправляйтесь в Лондон. Он теперь там, и первый встречный укажет вам его квартиру.

      – Аббат в Париже, я в этом уверен.

      – В таком случае вы знаете больше моего. Да наконец что мне за дело до этого аббата!

      Фуше пристально взглянул на молодого человека.

      – Вы отказываетесь мне отвечать?

      – Нисколько не отказываюсь! Но положительно не могу ничего вам сказать по той простой причине, что сам не знаю, где гражданин Монтескью.

      – И вы его не встречали?

      – А, ба! Вы воображаете, что у меня не может быть более приятного развлечения, чем преследовать какого-то аббата, между тем как мой милый Париж представляет мне тысячи хорошеньких женщин, за которыми поволочиться куда приятнее.

      Фуше понял, что молодой человек уходит от ответа.

      – Я, однако, слышал, что на кавалера Баралека можно положиться, – сухо возразил он.

      – Но, дражайший гражданин Фуше, вы непременно хотите видеть во мне человека делового? Взгляните на меня хорошенько: мне двадцать восемь лет. Шесть лет я обстреливал там, на юге, войска Республики. Сознайтесь, что этот род занятий не слишком привлекателен. Наконец мир заключен, амнистия объявлена, и когда мне в кои-то веки представляется возможность насладиться в Париже всеми удовольствиями, которых я так долго был лишен, вы хотите, чтоб я маялся с нынешней политикой, теряя золотое времечко, которое, увы, может быть очень коротко. Начнись завтра война и свали меня ружейный выстрел, я, по крайней мере, не буду жалеть, что приятно воспользовался мирным временем!

      Все это было сказано таким откровенным, беззаботным тоном, что Фуше, казалось, колебался. Кожоль продолжал: – Нет, поверьте! Мой жребий не интриговать. Дерусь и повинуюсь – вот моя обязанность.

      Фуше встал, подошел к молодому человеку и сказал ему с ударением на каждом слове: – Послушайте меня, кавалер Бералек, и хорошенько запомните то, что я вам скажу. Директорией уже почти решено поставить меня во главе полицейского управления: на этом посту я могу оказать услуги тем, кто будет моими друзьями. Вы меня понимаете?.. не так ли?

      – Превосходно.

      – Ну, так постарайтесь, чтоб и другие это поняли… гражданин Монтескью, например.

      – А вы непременно желаете, чтоб я ни на шаг не отходил от этого аббата?

      – Нет, но вы можете с ним повстречаться.

      – Разве случайно как-нибудь.

      – О, выдаются такие великие случаи! – сказал посетитель, направляясь к двери.

      Кожоль хорошо понимал, что дело тут не из пустячных и требует серьезного обсуждения.

      В ту минуту, когда Фуше уже протягивал руку к двери, граф вдруг крикнул с притворным смехом: – А я об этом думаю!

      – О чем? – спросил уходивший, оборачиваясь.

      – Если, к несчастью, этот великий случай, о котором вы говорите, не представится… и эта встреча не состоится…

      – Ну