Небо земных надежд. Нонна Орешина

так что начальника штаба не всем было слышно, и по шеренге шел громкий шепоток.

      Под конец, и как бы сверх программы, комендант гарнизона зычным голосом объявил о безобразном происшествии. Молодые “технари” устроили групповую пьянку – явление достаточно частое в последнее время, но на сей раз излишне буйное, с дракой и увечьями. Посетовал, что гауптвахта, так славно отремонтированная, по приказу “свыше” необдуманно упразднена и теперь не понятно, как наказывать провинившихся. Последние слова и растерянный вид коменданта вызвали улыбки и смешки. На что тот явно обиделся и твердо пообещал что-нибудь придумать – в духе времени.

      Усилившийся холодный ветер выбивал слезу и густо румянил лица. В теплых дубленках было еще ничего, а лейтенанты окоченели. Стогов сдержанно притопывал ногами, Лузгин откровенно выбивал чечетку, Бакланов охлопывал плечи скрещенными руками.

      “Надо уводить ребят. Простудятся. Чего там командиры разговорились?” – Демин поймал взгляд полковника и выразительно мотнул головой в сторону лейтенантов. Тимошин нахмурился, но что-то сказал Ивлеву, начавшему рассуждать о дисциплине. Подполковник торопливо свернул свою речь, и Демин невольно подумал:

      “Трагедия страны в том, что мы слишком много говорили раньше, и без пользы делу треплемся сейчас. К чему слова, если они забалтывают истину? Вот если бы за каждое официально сказанное слово руководители несли ответственность по нынешней моде рублем, еще лучше долларом…” – додумать майор не успел. Прозвучала команда “Разойдись!”, и полк снова превратился в разношерстную толпу озябших, сумрачно настроенных людей – будний день не сулил ничего интересного.

      В штабе было относительно тепло. А в тесном кабинете командира эскадрильи, где парами, впритык стояли столы Демина, его заместителя майора Кедрова, зама по воспитательной работе и начальника штаба, даже жарко. Нижняя часть окна занавешена когда-то кремовой, а теперь просто пыльной занавеской.

      “Надо забрать домой, чтобы Алена постирала”, – каждый раз, войдя в кабинет, думает Демин, но, уходя домой, забывает. Раньше чистота и порядок в штабе наводились как бы сами собой. Теперь все зависит от аккуратности каждого. Две пары одинаковых настольных ламп с дюралевыми головками, спиной к спине. Органайзеры из “летучего” металла. Изделие предприимчивых техников уже нашло сбыт, пока в пределах городка, но скоро и до Читы доберется. У Демина торчит авторучка и три карандаша основных цветов для вычерчивания схем полета. У майора Кедрова карандаши один к одному, как снаряды в пушечном блоке, полная обойма всех цветов, с острыми кончиками.

      Точить карандаши, когда настроение скверное, любимое занятие Анатолия. В последнее время, заострив свои, Кедров принимался за командирские. Демин не возражал. Плохое настроение он старался подавлять волей и работой. Хотя неотложных дел, в которые можно влезть с головой, уже нет. Все текущие и те, что предстоят, выполнены. А дела необязательные