Петровка, 38. Огарева, 6. Противостояние (сборник). Юлиан Семенов

что он боялся только Сударя, а этого паренька он не думал бояться, он забыл о нем, как только попал в руки того, который затащил его в парадное.

      – А касса? Он же с вами был в кассе, – быстро сказал Костенко.

      Чита устало вытянул руки и потер пальцами колени. Он почувствовал, что пальцы перестали дрожать.

      – Нет, – сказал он тихо, – там мы были вдвоем. Он просто шел сзади. Мы даже не поняли, как он за нами вошел. Он был пьяный. А про милиционера я ничего не знаю. И вообще больше ничего не было.

      – Снова врешь, – жестко возразил Костенко, – мы уже вызвали людей из скупки и из домовой лавки. Ты заметный, они тебя сразу узнают. Шрам, да парень ты видный, хоть и очки нацепил для конспирации.

      – Где вы должны были встретиться с Сударем? – повторил Росляков. – Давайте, давайте, нечего уж…

      «Сударь все равно будет молчать. Он им ничего не скажет. Пусть сами берут, – быстро думал Чита. – Этого я им не скажу. А про то они все равно знают».

      – Мы с ним не уговаривались о встрече, честное слово.

      – К-какое? – удивился Садчиков.

      – Честное слово, – повторил Чита. – Я уехал от него – и все.

      «Мне никак нельзя говорить. Тогда будет два новых дела. Он должен грабить этих чертовых скрипачей. А я ничего не знаю. От всего откажусь. Меня первого взяли, мне и вера…»

      – З-значит, поэт с вами не воровал?

      – Нет.

      – И в-вы с ним не говорили о том, что собираетесь брать кассу?

      – Нет. Мы потом жалели, что он за нами увязался.

      – На м-минуточку, С-слава, – позвал Садчиков Костенко, и они вышли из комнаты. Садчиков отошел к скамейке, сел, достал сигареты и улыбнулся.

      – Я, знаешь, за Леньку рад, – сказал он, – он теперь у н-нас просто как свидетель пойдет. Давай писать протокол, и сразу ч-чтобы этот вопрос особо отметить, это для Леньки спасение…

      – А как быть с Сударем?

      – Он з-знает, где у них назначена встреча.

      – Думаешь?

      – У-убежден.

      – Ну, извини…

      – Да н-нет, ничего, – улыбнулся Садчиков. – Теперь т-так: про Сударя пока ни слова. Пройдет полчаса, он пообвыкнет, и тогда повторим в-вопрос еще раз, как считаешь?

      – Хорошо. Пошли.

      Виктора убили

      Когда распили половину бутылки, Прохор попросил:

      – Вить, а Вить, ты сходил бы, из машины бензинчика мне отсосал – пятно замыть.

      – Какое пятно?

      – Веранду я красил. Масляное. Вот, на коленке – видишь?

      – Потом принесу.

      – Нет, Вить, сейчас. А то вонять будет. Чего те стоит-та?

      – Въедливый ты, старикан. Давай разливай по последней…

      – А ты пока сходи, ладно, Вить? Я во всем опрятность люблю.

      – Ладно.

      Виктор пошел к машине. Прохор достал из внутреннего кармана длинное шило, завернутое в тряпочку, развернул его и положил в свой старенький портфель, потом подошел к окну и внимательно следил за тем, будет ли Виктор останавливаться и разговаривать с кем-либо. Нет. Налил в пузырек из карбюратора бензина,