Марта Квест. Дорис Мей Лессинг

заметил:

      – Ты только погляди, кто к нам пришел!

      А Джосс сказал:

      – Ну и ну!

      И оба умолкли, ожидая с ироническим видом, чтобы она заговорила.

      Марта сказала:

      – Я принесла вам вашу книгу. – И протянула ее.

      – Покорнейше благодарим, – отозвался Солли и взял книгу.

      А Джосс сделал вид, будто продолжает читать; Марте это было неприятно: ведь если верить миссис ван Ренсберг, он в свое время питал к ней нечто большее, чем чувство дружбы. Вместе с тем ей стало легче от того, что он не смотрит на нее. И, обращаясь к Солли, она с известным кокетством спросила:

      – Можно присесть? – И тут же села.

      – Из нее скоро выйдет настоящая модница, а? – заметил Солли Джоссу, и оба откровенно, в упор стали разглядывать гостью.

      После всех своих ссор с матерью Марта наконец добилась того, что теперь сама шила себе платья. Кроме того, она голодала, чтобы придать своей фигуре элегантную гибкость и стройность, а поскольку от природы она принадлежала к типу пухленьких девушек, то результаты диеты не слишком украшали ее. Не понравились они и братьям Коэн, продолжавшим разговор, как если бы Марты вовсе тут не было.

      – Желтый цвет идет ей, правда, Солли?

      – Да, Джосс. И этот занятный разрез на платье тоже здорово придуман.

      – Но уж слишком она тоща, Солли, слишком тоща. А все оттого, что перестала есть жирную, нездоровую, по ее мнению, еврейскую пищу.

      – Что ж, Джосс, лучше быть тощей и иметь чистую кровь, чем быть толстой, жирной и зачумленной…

      – Да замолчите вы наконец, – смущенно сказала Марта; братья подняли брови, покачали головой и вздохнули. – Я знаю, вы думаете… – начала она, и опять оказалось, что ей очень трудно докончить свою мысль.

      – Что мы думаем? – почти одновременно спросили они, и в их тоне прозвучал тот же сарказм, что и у их отца.

      – Все совсем не так, – сказала она с запинкой, но стараясь, чтобы слова ее звучали как можно искреннее, и с мольбою посмотрела на братьев. На минуту ей показалось, что она прощена, – так мягко заговорил с нею Джосс.

      – Бедняжка Мэтти! – начал он. – Значит, тебе твоя мамочка запретила встречаться с нами?

      Ласковый тон, каким была произнесена эта фраза, обманул Марту, и смысл не сразу дошел до ее сознания, а когда дошел, на глазах у нее выступили слезы.

      – Нет, вовсе нет, – ответила она.

      – Тайна! – изрек Джосс, продолжая подтрунивать над Мартой и кивком предлагая Солли поддержать его.

      И тот, вздохнув с напускным сокрушением, добавил:

      – …которую мы так и не узнаем – вот обида.

      И вдруг Марта, сама не зная, как это у нее вырвалось, смущенно пролепетала:

      – Это все миссис ван Ренсберг насплетничала…

      Она посмотрела на Джосса, по смуглому лицу которого медленно разливалась краска, но он взглянул на нее с такою неприязнью, что она тут же умолкла.

      – Оказывается, миссис ван Ренсберг насплетничала, – заметил Солли Джоссу.

      – Да, – вставила