Театр из-под пальца (сборник). Наталья Рубанова

что за рожи, мать их,

      его окружают?

      почему, чёрт дери, он опять оказался

      в чьём-то «здесь и сейчас»?

      как, наперёд зная,

      чем се успокоится,

      мог не сдержаться – тогда-а,

      в тот самый момент,

      когда произошло спаривание

      и он, бедненький,

      в который раз залетел?!

      ах-с, какой жутенький,

      какой вкривь недеццкий фильмчик

      ему показывают!

      киндерам до шестнадцати –

      опс-топс-перевертопс!

      кожа и кости грубеют,

      голос ломается,

      сердце, как пишут дамки,

      «рвётся на части»,

      ну а душа и того хуже –

      прячется в пятках:

      «тушка, роди обратно!»

      …

      ЭТИ ВСЕ охочи до мертвечины –

      вот и пичкают, пичкают аццким ядом:

      тошнит… он закрывает глаза,

      но и с закрытыми видит: кишка-коридор,

      дверь с табличкой директор,

      ветхий ж у р н а л вахтёра

      с карандашом на верёвочке-поводке…

      он кричит,

      не в силах остановиться:

      он не хочет –

      нет!

      да!

      не-ет!

      он – ясно? – не станет:

      а вы как хотели? –

      «да, нет, не станет!» –

      носить треклятую форму

      и клясться в верности

      славненькому ученью!

      он лупит ножками,

      он задыхается, отчётливо понимая,

      что женщина,

      которую и в прошлой любил,

      уйдёт от него и в этой…

      ему кажется – так и есть? – он сходит с ума:

      горы бутылок,

      мелочь, клозет, клетушка,

      томик Тимоти Лири

      на подоконнике.

      …

      выхода нет – табличка? НЕТ,

      он всё понимает –

      нужно снова учиться ходить,

      а потом сразу – vлюди,

      всегда наживую,

      потому как «завтра никогда не наступит»,

      потому как – долги, кредит, я-ма,

      ну и в кошмарике:

      «в поте лица

      оплачивать будете

      чудо-юдо-счета свои!»,

      а посему –

      Борхес и Ницше,

      трактаты и лезвия,

      женщина в бе

      да дом-сынчик-дерево:

      «здравствуй,

      ну здравствуй,

      дерево!»

ДОЗА ВТОРАЯ: [ЛЕТКА-ЕНКА]

      в продольном разрезе сердца

      смеётся мозг:

      как это, должно быть, скучно –

      коль ведьма теряет хвост,

      то больше не может «дёрнуть»

      в ту сказочную трубу,

      где место, время и действие

      НЕ должны никому

      блюсти-соблюдать триединство лжи да,

      на залупу дня

      сети русальи из суши плести,

      скормили чтоб плоть их зря

      чану желудков…

      («просрочив» глаза,

      они выделяют сок лишь –

      так бирюза в кал превращается,

      и уж летит

      в канализацию,

      – ан Deus спит).

      …в слизи и гное,

      в дымящемся