Лазурный берег. Кэтрин Полански

тоже. – Вопрос она проигнорировала. – Я тут виновата меньше всех.

      – Хотите, я уеду? – спросил Мэтью в лоб.

      Рита, кажется, растерялась. Нет сомнений, именно этого она и хотела, но вот так запросто выгнать гостя дочери не могла.

      – Оставайтесь, – неохотно сказала она. – Элен мне не простит, если я испорчу ей отдых.

      – А пока мы все портим отдых вам, – напомнил Мэтью.

      Рита вдруг улыбнулась.

      – Оставайтесь, я сегодня добрая.

      Мэтью криво улыбнулся в ответ. О чем дальше говорить, он не знал: с этой женщиной, хотя она ему ближе по возрасту, точек соприкосновения меньше, чем с Элен. Почему так? Вроде бы толкуют все о разнице менталитета поколений, а на деле выходит наоборот. Ладно, пусть философы размышляют над этими проблемами, а он не философ.

      Неловко попрощавшись с Ритой, Мэтью ушел в дальний конец сада, уселся там на скамью и задумался. Надо выработать тактику поведения, чтобы сгладить отношения с Ритой. Не годится смотреть друг на друга волками, отдых должен приносить удовольствие. Но быть очаровательным Мэтью никогда не умел, Рите же, наверное, нравятся обаятельные мужчины – почему бы нет? Эта женщина знает себе цену и оценивает себя достаточно высоко. А он не станет признаваться себе, что Рита Льюис начинает ему нравиться, причем гораздо больше, чем Элен.

      Одна из вещей, которых не мог терпеть Мэтью, – это психологический дискомфорт. Возможно, именно из-за его нелюбви к этому жизненному аспекту клуб «Фаллаут» приобрел такую популярность: нежелательные люди отсеивались как бы сами собой, не вписываясь в особую доверительную и дружескую атмосферу. На работу Мэтью приходил, как на отдых, его встречали улыбками. И дома – то же самое: он не терпел скандалов, ссор, сцен. Ему проще было отступить и признать свою неправоту, чем долго и на повышенных тонах доказывать, кто в доме хозяин. К счастью, Линда была женщиной спокойной, лишь изредка ворчала на бой-френда (официально женаты они не были), называла затворником и трусом – дескать, бежит от откровенных разговоров, от выяснения отношений. Мэтью не понимал, зачем их выяснять. Если вы живете вместе, значит, вы уже достаточно знаете друг о друге, раз решились на такой шаг, – и обо всем можно поговорить спокойно, а не криком.

      Поэтому сейчас недовольство Риты раздражало его, сидело в душе, как маленькая заноза. Надо вытащить ее, но как? Цветы подарить? Но зачем ей цветы, вон, полный сад каких-то растений… Более дорогой подарок может быть воспринят в штыки. Да и не всякую женщину можно купить подарком. Что еще придумать? Станцевать перед нею фарандолу? Заставить смеяться? Какой из него шут…

      Так ничего и не решив, Мэтью углубился в изучение местной прессы. Французский язык он изучал в колледже, и, как оказалось, еще не окончательно забыл.

      Сесиль Бонали была маленькой круглой пожилой женщиной, любопытной, как лисичка. Она отлично говорила по-английски, считая, что иностранцам недоступна вся поэтика французского языка, а потому