Восьмой грех. Филипп Ванденберг

жильцы.

      – Прекратите, вы не имеете права! – Доктор попытался остановить юношу и вырвать у него из рук подушку.

      Но с божьей помощью студент так отпихнул невропатолога в сторону, что тот споткнулся и рухнул на пол.

      – Я этого так не оставлю! – зло крикнул доктор, поднялся и заковылял к двери. – Можете считать, что наша совместная работа прекращена, – с пеной у рта заявил он, удаляясь.

      Потом хлопнула дверь.

      Подушка приглушила крики красивой синьоры. Но женщина продолжала конвульсивно двигаться, пытаясь освободиться от ремней.

      Вид ее обнаженного тела порождал в мозгу студента все новые и новые греховные мысли. «Как же выглядят ангелы на небе, если на земле у дьявола такое соблазнительное обличье?» – думал он.

      У дона Ансельмо не было таких мыслей, он продолжал свою работу.

      – Заклинаю тебя, старая змея, перед властителем живых и мертвых, выйди из этой девы, которая ищет защиту в лоне Церкви. Заклинаю тебя Отцом Всемогущим, Сыном и Святым Духом. Заклинаю апостолом святым Павлом, кровью мучеников Господних. Заступничеством всех святых. Заклинаю силой веры христианской. Изыди же, искуситель, враг добродетели.

      – Дон Ансельмо, дон Ансельмо! – завопил студент. – Посмотрите!

      От страха он дрожал всем телом.

      Глава 1

      Альберто, шофер кардинала, вжал педаль газа в пол, и мотор маленького «фиата» взвыл, как раненый зверь.

      Кардинал Гонзага сидел на заднем сиденье ровно, словно египетская статуя. Глухим голосом он просипел:

      – Мы должны быть на месте до рассвета!

      – Я знаю, ваше преосвященство! – Альберто взглянул на мерцавшую зеленым светом приборную панель: часы показывали двадцать два десять.

      В этот момент заговорил попутчик, сидевший рядом с Альберто. С тех пор как они выехали на автостраду А-1 за Флоренцией и направились в сторону Болоньи, монсеньор Соффичи, личный секретарь кардинала, не проронил ни слова. Джанкарло Соффичи не слыл молчуном, но в этой ситуации, чтобы скрыть волнение, он молчал как рыба.

      Сначала Соффичи откашлялся, а затем, не сводя глаз со стоп-сигналов движущейся впереди машины, сказал:

      – Позвольте заметить, ваше преосвященство. Никому не пойдет на пользу, если мы свалимся в кювет, – ни вам, ни тем более святой Церкви!

      – Чепуха! – недовольно прошипел Гонзага и вытер рукавом черного пиджака вспотевшую лысину. Он плохо переносил жару душной августовской ночи.

      Альберто время от времени смотрел на него, поглядывая в зеркало заднего вида.

      – Ваше преосвященство, напрасно вы решили воспользоваться моей машиной. Ведь в служебной машине есть кондиционер, и все было бы не так плохо.

      – Не ваше дело об этом рассуждать, – заявил Гонзага, даже не глянув на шофера.

      Тут вмешался монсеньор:

      – Да, большой черный лимузин с номером Ватикана! А еще полицейский эскорт с мигалками и сообщения в прессе: «Сегодня ночью его преосвященство кардинал курии Филиппо