Траян. Золотой рассвет. Михаил Ишков

что ли? – перебил хозяина Ларций.

      Плиний немного смутился, поиграл бровями, потом ответил:

      – Тебе не откажешь в сообразительности.

      – Наш героический пожиратель репы тоже был в этом списке?

      – Да.

      – Я согласен.

      – На что, Ларций?

      – На то предложение, которое ты собираешься мне сделать.

      Плиний задумался.

      – Что ж, я поддержу твою кандидатуру. Однако мало отвезти сообщение Траяну, необходимо узнать, каковы его планы. Что он собирается предпринять в первую очередь? Когда появится в Риме? Его сторонники должны знать, чем нам заняться в первую очередь.

      – Я согласен.

      – Что ж, будь наготове.

      Прощаясь, Плиний приказал мальчишке-факелоносцу и двум рабам вооружиться палками и сопровождать гостя до самого дома.

      – Пусть они переночуют у тебя, Ларций. Я бы не хотел, чтобы они возвращались домой в такой поздний час.

      Ларций пожал плечами:

      – Мы с Эвтермом и вдвоем бы справились.

      – Береженого боги берегут… – назидательно заявил сенатор.

      С приподнятым чувством покинул дом Плиния Ларций Корнелий Лонг. В преддверии поручения, пусть даже неясного, одноразового, не сулившего особых благ, он почувствовал небывалый прилив энтузиазма. Радостно было сознавать, что вот и он, инвалид и отщепенец, кому-то понадобился. Неужели в этом волчьем городе о нем еще помнят!

      В душе сразу затеплилось, запело.

      Проходя через атриум, решил, что завтра же отправится к рекомендованному Фронтином мастеру и договорится насчет протеза. Вот будет здорово, если у него появятся пальцы, пусть даже и металлические! Этим теплом полнился еще в вестибюле доме Плиния, где Эвтерм застегнул у него на спине ремни легкого чешуйчатого панциря, без которого Ларций по ночам не отваживался выходить из дому. Раб перепоясал господина коротким иберийским мечом. Ларций уже сам проверил, крепко ли держится на искалеченном обрубке металлический чехол с крюком на конце. Это было очень полезное приспособление – самой железякой можно действовать как дубиной, а крюк был хорош тем, что позволял притянуть врага поближе и всадить в него клинок. Острием крюка тоже можно было наносить тяжелые раны. Вооружен был и Эвтерм – крепкий молодой раб из Фригии. Мальчишкой он приглянулся Ларцию, когда на невольничьем рынке в Риме тот постеснялся прилюдно помочиться.

      В ту пору Ларцию как раз исполнилось семнадцать лет. Он в первый раз надел взрослую тогу. Отец в сопровождении родственников и друзей отвел юного Ларция на форум, затем в Капитолий, где его имя внесли в списки граждан. Спустя неделю по настоянию родителей Ларций в компании с домашним прокуратором[19] отправился на невольничий рынок подыскать себе в подарок послушного личного раба. С прежним случилась постыдная история – он был уличен в краже и отправлен на кирпичный завод. Заметив стыдливость симпатичного страдающего мальчишки, будущий префект решил: щенок, по-видимому, из хорошей семьи. Так и оказалось – Эвтерм являлся жертвой киликийских пиратов, захвативших корабль, на котором

19

Главный управляющий в доме и старший над всеми домашними рабами.