Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы!. Алёна Подливаева

в опрокинутой банке из-под консервов, вылизанной соседской собакой Дунькой. Единственно верное решение – не впускать в мозг лишних домыслов, воплощая немой железобетонный памятник слову «Вечность».

      Сколько прошло времени? Минута? Полчаса? Понятно, что такое мое поведение слегка отличалось от общепринятого, но когда ты ни с того ни с сего оказываешься в другом времени года, да еще и на грядке, где весьма органично смотришься в ночной рубашке с цветочками, тут уже не до скоростных полетов мыслей. Осознание ситуации приходило мучительно долго, сопровождаясь тихой паникой, царившей под ребрами. Никогда бы не подумала, что такое может случиться: сидишь, боишься пошевелиться, а в это время твой рассудок орет во всю мощь, захлебывается и закатывает истерику.

      А вот и вторая часть марлезонского балета. Удостоверившись, что тело в относительной целости и сохранности, я вскочила и начала метаться взад и вперед, вытаптывая морковь и выкрикивая на всю округу:

      – Мама!!!

      – Какого лешего?! – прямо над ухом выкрикнул громогласный бас, и за воротник хлипкой рубашонки меня подкинуло в воздух. – Я спрашиваю – какого лешего?!

      Меня еще раз схватили за плечи и развернули лицом в противоположную сторону. На уровне глаз возникло нечто, отдаленно похожее на человека. Это была в прямом смысле слова «деревенская баба» – иначе не назовешь. У бабы было не меньше косой сажени в плечах, натруженные сильные руки, которые без усилий удерживали меня над землей. Квадратное одутловатое лицо обрамляли пакли сбившихся волос неопознанного цвета. Из одежды – подобие балахона, грубо сплетенного вручную из толстых нитей, явно меньшего размера, чем был необходим его обладательнице. Больше всего меня поразило зверское выражение глаз. Кажется, меня собрались жечь, четвертовать и вздергивать одновременно.

      Предвидя малоприятную картину и за доли секунды сложив в голове нехитрый пазл, я испугалась еще больше и заорала еще громче, не в силах отвести взгляда от перекосившегося злобой лица:

      – Мама!!!

      – Какая я тебе, к лешему, мама?! – снова гаркнуло в уши существо, когда я собиралась уже завопить что-нибудь более оригинальное. Воротник оборвался, и я с шумом приземлилась на многострадальную морковку, здорово отбив себе пятую точку и прикусив от неожиданности язык.

      – А ну, пошли, расскажешь мне байку, почто мою морковку топчешь!

      Подхватив под мышки мою обессиленную от шока и непонимания тушку, баба потащилась с огорода.

      Шкафообразная женщина с трудом вписывалась в цепочку событий. Кажется, я засыпала в собственном доме. Где он?! Где моя родная лачуга, которую я вчера так усердно протапливала и готовила к долгожданному отдыху? И кто я? Вроде, Федька. Живу, работаю и учусь в России. Бог мой, да куда же меня занесло?!

      Меня вытащили из огорода и вели по каким-то безумным колдобинам. По обе стороны тропинки жарился на солнце пейзаж, вот только выглядел он как-то