Пасынки Гильдии. Ольга Голотвина

Щит вновь стоял у окна и глядел на изученные до малейших подробностей дворцовые шпили. В последнее время это занятие вошло у него в привычку.

      Да, отсюда открывался дивный вид… но не видно, эх, не видно было черных полос дыма над городом. Даже самый ближний храм – святилище Того, Кто Зажигает и Гасит Огни Человеческих Жизней, – расположен так, что из комнаты Хастана не увидеть пожара.

      Посланник с утра пораньше побывал в этом храме. Молился истово, хоть в душе и веровал по старинке в Морского Старца. Незачем гневить Безликих сверх меры, особенно если затеваешь кощунственное дело.

      Когда Хастан вышел из храма и обернулся на купол в форме ладоней, сложенных жестом защиты… что ж, посланник утешил себя тем, что это красивое здание серьезно не пострадает. Рядом дворец, а значит, пожар погасят быстро.

      Остальные храмы Хастан обходить не стал. Вернулся на Серебряное Подворье, объявив свите (так, чтобы слышали «репьи»), что будет молиться у себя в комнате.

      Сейчас посланцу хотелось невозможного. Хотелось подняться на крышу, прихватив верную подзорную трубу – тяжелую, бронзовую, с хорошими наррабанскими линзами. И осмотреть город.

      Впрочем, верфи отсюда и в трубу не увидишь…

      По лицу бывшего моряка скользнула гримаса. Он вспомнил давний визит на другие верфи. Вспомнил лежащий на берегу корабль, похожий на скелет кита: лишь киль да шпангоуты.

      Впрочем, как известно посланнику, здешние обреченные корабли почти достроены.

      Обреченные корабли…

      Сколько раз приходилось видеть капитану Хастану, как уходит под воду вражеский корабль! Зрелище это не доставляло ему удовольствия, хоть он и был победителем.

      Дело было не в моряках, что цеплялись за обломки и вопили, видя острые плавники, кругами ходящие по волнам вокруг места крушения. Это вздор. Людишек на свете и без того развелось предостаточно. Эти потонут – бабы других нарожают, дело нехитрое.

      А вот корабль – каждый! – это неповторимое чудо. Его гибель – трагедия.

      Уничтожить судно, которое еще не знало ветра в парусах, это хуже, чем убить дитя в утробе матери, с внезапной горечью подумал Хастан. Гораздо хуже…

      Разумеется, эти сантименты не имели никакого значения. Если бы понадобилось, посланник своими руками забросил бы факел на борт, еще пахнущий свежей стружкой.

* * *

      Шенги услышал сверху голос ученика – и тихо выругался. Что он выдумал, этот молокосос? Какую еще «другую дорогу»?

      Конечно, учитель волновался бы куда больше, если бы на месте Дайру был Нургидан. Потому что дорогу Нургидана легко угадать: напролом и насквозь! А Дайру – тот может выдумать, еще как может! И все равно, как оставить мальчишку, не проверить, выкрутился тот из передряги или нет?..

      Настороженно, словно волк на деревенской околице, Шенги добрался вдоль стены до двери черного хода. Она была заперта, но чего стоит хлипкий замочек против пяти длинных прочных когтей?

      Шенги не лгал лысому грабителю. У него действительно был при себе ключ, причем подходил он не только к этой жалкой дверце!..

      Охотнику не понадобилось даже входить