Душа на безмене. записки современного странника. Анатолий Ехалов

было ходить, поскольку мы жили в самой школе. Отец мой был учителем и даже директором школы. Школа располагалась в двухэтажном деревянном доме, якобы раньше принадлежавшем череповецкому городскому голове Милютину. Она стояла в стороне от деревни, окруженная еловыми аллеями и пришкольным садом.

      И вот в апреле, не заходя в деревню, к нам в школу завернули два человека: поэт Сергей Викулов и корреспондент Федор Голубев, который тоже писал стихи. Они мечтали страстно о рыбалке по последнему льду.

      Мы с отцом уже ходили на последний лед и хорошо ловили. В пришкольном саду в бороздах, полных талой водой, у нас жила выловленная неделю назад рыба: окуни, плотва, подъязки… Но с тех пор обстановка на реке изменилась, лед подняло, оторвало от берегов, и мы уже распрощались с подледной рыбалкой. И даже последних червяков, заготовленных с осени, отец выпустил в прорубь, завершая сезон.

      Но как отказать гостям? Причем столь редкой для деревни профессии. Мы быстро собрали удочки, оделись и пошли на реку. У наших гостей не было ни удочек, ни наживы. Поэтому отец постучался в крайний к реке домишко пастуха Шуры Олина, известного на всю округу удачливого рыболова. Отец знал, что у Шуры обязательно должны быть червяки.

      Шура жил бобылем, жил одиноко, но у него в гостях сидели мужики. На столе стояла водка, квашеная капуста, вареная картошка.

      – Александр Иванович! – Сказал отец. —Выручи! Дай, хотя бы пару червяков. Надо гостей на рыбалку сводить.

      Мужики за столом хмуро глядели на нас, ввалившихся толпой в тесный домишко Олина.

      Сухонький, тщедушный Шура, не вылезая из-за стола, решительно отверг наши домогательства.

      – Нет у меня червяков!

      Мы постояли, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Тогда отец, как основной козырь, выложил:

      – Сам поэт Викулов просит у вас пару червячков. Разве можно отказать.

      Тут Викулов выступил вперед и склонил голову.

      Воцарилась тягучая тишина. Наконец, Шура, уже не так решительно повторил:

      – Нет у меня червяков. Сказано вам. Чего стоите.

      Мы уже хотели уйти, как тут подал голос шофер Василий Кошкин, который Шуре приходился племянником:

      – Ты что, кресный, это ж Викулов. Его вся страна знает, а ты… Пару червяков жмотишь…

      – Да мне-то что, хоть сам Хрущев… Сказано нет червяков… – закряхтел Шура, вылезая из-за стола.

      Все еще ворча, Шура открыл подпол и исчез в его влажной глубине. А спустя минуту он выставил на пол огромный ржавый чугун, заполненный землей.

      – Есть коробок? —Спросил у нас Шура.

      Викулов вытряхнул спички из своего коробка и протянул его Олину. Шура поковырял пальцем землю, вывернул пару червяков и упрятал их в протянутый коробок.

      – Все! – Сказал он.– Боле не дам.

      И тут же ржавый чугун исчез в подполе.

      …В приподнятом настроении мы покинули дом пастуха. Но радоваться было рано. Проваливаясь в растаявшие