Душа на безмене. записки современного странника. Анатолий Ехалов

стеной и прочую траву в окрестностях превосходила.

      Так Нину Ивановну раскулачили первый раз. На самой заре перестройки. Мерина угнали на колбасу, содержание сняли. С той поры выгребные ямы в Тринадцатом Квартале не чистились, а луга окрестные захирели и выродились.

      …Года не прошло, как подкатила к избушке бабки Крюковой другая волна раскулачивания.

      Приехала из района опять же выездная сессия районного суда разбирать дело гражданки Крюковой, «допускавшей факты кормления крупно-рогатого скота продуктами хлебопечения».

      Народу набилось в старый деревенский клуб видимо-невидимо.

      Гражданка Крюкова топталась перед судейским столом в новых не надеванных катаниках с калошами и почти не ношеной плюшевой жакетке, доставшейся ей еще от матери.

      – Так вы признаете изложенные выше факты? – Грозно спрашивала ее судья.

      Крюкова растерянно топталась перед судейством, не понимая, что же тут такое происходит.

      – Скотину хлебом, спрашивают, кормила? – Весело подсказали из зала.

      – Да как же, чудак ты человек, – обращаясь к прокурору, удивлялась Нина Ивановна. – Разве ты сам-то к бычку без корочки пойдешь?

      Учитывая чистосердечное признание, дали гражданке Крюковой пятьсот рублей штрафу. Впрочем, штраф этот финансовое положение Крюковой не пошатнул. А деревня? А деревня, как кормила скотину хлебом, так и продолжала кормить. А чем еще кормить ее? Не пирогами же…

      Но скоро уж и демократические времена подкатили. По деревням заговорили, что за дело в стране теперь тимуровцы взялись. А раз так жди, что старухам-то старым и дров навозят, и расколют, и в поленницы уложат.

      И верно, приезжают из районного собеса специально бабкам в Тринадцатый пенсию вручать. Прибрели бабки в старый клуб – а там радость великая. За все труды их тяжкие доброе правительство такие пенсии отвалило, что и не высказать. Получали какие-то рубли жалкие, а теперь и не сотни даже, а тысячи! Загудели радостно: кто дом собрался подрубать, кто двор, кто баню новую ставить. Как с такими деньгами теперь не жить? Понесли тысячи свои жалованные по домам, кто в чулок прятать, кто в матрас, кто за божницу.

      Дня через три приехала в деревню автолавка, кинулись наши богатейки за продуктами да ничего и в толк взять не могут… Цены-то такие, что глаза на лоб повылезали. Пошли назад – может ошибка какая, может по «радиву» чего скажут. Включили приемники а там и слова по=русски не услыхать: приватизация, инфляция, ваучер да консенсус…

      Короче говоря, одномоментно раскулачили всех бабушек Тринадцатого. И нашу ударницу Нину Ивановну Крюкову раскулачили подчистую.

      Она одна дольше всех держалась, упиралась, скота растила, да опять же государству сдавала, хотя и государства того давно уже не было, а бычков, что на сберкнижке ее паслись, давно уже пас кто-то другой, кто оказался попроворнее Нины Ивановны.

      Страда – от слова страдать

      …Каждый