Душа на безмене. записки современного странника. Анатолий Ехалов

сидели за разговорами до самой ночи.

      – Я бывала у вас в деревне-то не раз. Ездили на мельницу к Костыгову. Бывало, ждешь, пока смелют, сутки не одни. Костыгов у вас веселый был мужчина. Все байки нам рассказывал. А я то, Анатолий, прожила жизнь жестокую, не веселую. Без любви жила! А без любви жизнь – преснина…

      – Вот уж бы не подумал. Василий-то Иванович, человек, по всему достойный. Да и детки у вас замечательные, – поудивлялся я.

      – Хороший-то, хороший, – согласилась она. – Да вот взял он меня без любви, обманом.

      – Как так?

      – Расскажу. Ехали они с одним мужиком через нашу деревню. Зимой было. На дровнях ехали на лошади. Ну, и к нам завернули, погреться, чаю выпить. А у самих умысел был. Видел где-то меня на беседах, приглянулась, а замуж – то мне было рано.

      Вот они чаю напились, Вася и просит меня: «Ты нас проводи за деревню, покажи дорогу…»

      Села я к ним в сани, а за деревней только бы мне сойти, а он закинул меня тулупом и кричит товарищу: «Гони!»

      И держал меня, пока до дому не привез. Потом неделю меня не выпускал из избы. Обабил. А уж потом родителям весточку подал, что я будто бы самоходкой за него пошла. Так и осталась с ним, дети пошли. Всем бы мужик хорош, а вот не могла обиды простить.

      Мне нужно было ехать.

      – Ты вот чего, – сказала она воодушевляясь. – Двадцать четвертого приезжай.

      – Почему двадцать четвертого?

      – А Надюшка приедет. Гульнем. А потом я вас вместе и спать положу.

      – Что ты, Клавдия Васильевна! Ведь она замужем! —Воскликнул я потрясенно.

      – Так ты то, ведь, любяя! —Отвечала она радостно.

      В лугах под Парижем

      Бабка Нина – олигарх

      Жила=была в деревне Тринадцатый Квартал одинокая старушка. Самая обыкновенная старушка, каких у нас на Севере по деревням, пока, слава Богу, еще, что волнушек по березнякам.

      Как и весь деревенский люд, носила она летами резиновые сапоги, зимами катаники с калошами и круглый год «ватну куфайку» – «полушубок стеганый», спала на печке, питалась скудно…

      По весне садила пластину картошки да пластину луку, пластушину капусты да пару гряд моркови, чтобы зимой не голодомориться. Страдала на сенокосе в комарином да паутовом аду, несла повинность на пастьбе – две коровы, два бычка да нетель, коза опять же с козликом Яшенькой. Надо поробить, чтобы такую артель содержать…

      Только вот росточком была Нина Ивановна маловата – всего-то метр с вершком, зато Бог характер настырный дал, упорный. Вот и упиралась она всю свою жизнь, не считаясь с выходными и праздничными, отпускными и годами пенсионными…

      До того, как на пенсию выйти, работала Нина Ивановна Крюкова в лесу сучкорубом. Должность ответственная, тяжелая, но и денежная. Хватило бы ей, одинокой, на хлеб с маслом. Да ведь как без скотины=то! Без коровки да бычка – и дом сирота.

      Никто и не знал,