Судьбе наперекор…. Лилия Лукина

продукты, о которых ребята даже не слышали, не говоря о том, чтобы попробовать, они были потрясены и только периодически спрашивали: «А это что?», а услышав от Стаса название, которое им все равно ничего не говорило, кивали головой, чтобы с новым интересом уставиться на очередную яркую коробочку. Один только Юрка, чья коммерсантская душа не могла вынести столь бездарного разбазаривания денег на разные деликатесы вместо того, чтобы купить нормального мяса, запасти картошки, лука, отложить денег на черный день, а часть, наоборот, пустить в дело, не выдержал и, подойдя к Ивану, спросил:

      – Папа, за сколько же ты договорился продать меч, если хватило и Ромке на операцию, и на эти продукты?

      – А я его не собираюсь продавать, – спокойно ответил Иван. – Я в Москве старого друга встретил, посидели, поговорили… Вот он мне в долг и дал. А это, – он кивнул на стол, – вообще от него подарок.

      – Это вы папе в долг дали? – Юрка повернулся к Стасу. – А когда нужно возвращать?

      – Юра! – изумленно сказал тот, мгновенно почувствовав, как из армейского друга их папы он превращается в кредитора, а этих людей никто, нигде и никогда не любит, и как от ребят словно холодом повеяло. – Я похож на человека, у которого есть такие деньги?! Ты мне льстишь!

      – Стас здесь совершенно ни при чем, – успокоил ребят Иван. – Мне их дал совсем другой человек, а отдавать можно не торопиться.

      Степенный и хозяйственный Колька, быстро разобравшись во всей наваленной на стол снеди, тут же распределил, что нужно съесть в первую очередь, а что может полежать, и с помощью Славки и Шурки накрыл на стол, который ради такого случая перетащили к Ромкиной раскладушке.

      Стас смотрел на счастливые лица ребят, на их горящие глаза, на спокойный умиротворенный взгляд Тени, которым он окидывал своих детей, и понимал, что перед ним настоящая семья, хоть все они друг другу по крови и чужие. Он видел, как каждый кусок чего бы то ни было делится ровно на восемь частей по количеству человек за столом, с какой любовью и заботой все относятся друг к другу, и чувствовал, что на душе становится теплее, что тает тот лед, который сковывал ее все последние годы.

      Выйдя после ужина во двор, Стас спросил у Тени:

      – Так ты к Смирнову Ромку повезешь?

      – К нему самому. Хоть и противно мне его рожу самодовольную видеть, но, говорят, он лучший.

      – А это действительно так – Петр плохих не держит. Да-да, – покивал головой Стас удивленному Ивану. – Смирнов у него на окладе, он всех наших чинит, если что. Поэтому если Ромку завтра я к нему привезу, то тебе эта операция может гораздо дешевле обойтись. Сколько он с тебя запросил?

      – Пятнадцать тысяч.

      – Ну а мне он скостит штуки три, не меньше. И платить будешь не до операции, а после.

      – Спасибо, Стас, но не надо. Не хочу я детей сюда впутывать. Пусть ничего не знают. Пусть нормальной жизнью живут. Чувствую я, что шеф твой меня без работы не оставит, так что нищета нам не грозит. Только…. Стас, если со мной что… Ты за ребятами пригляди.

      – Типун тебе на язык, во-первых, а во-вторых,