Судьбе наперекор…. Лилия Лукина

не пью кофе, – равнодушно сказал Иван. – Но, думаю, это не помешает нам поговорить. Вы ведь именно этого хотите?

      – Да, – тут же согласился тот. – И очень хочу надеяться, что этот разговор будет для вас так же интересен.

      Они уселись под тентом, и Петр Петрович, кивнув охранникам, чтобы они отошли подальше, – Стас благоразумно отошел сам – довольно долго молчал, не зная, как начать разговор. Потом он не выдержал:

      – Иван, посмотрите на того мужчину, что в сером костюме, – это, между прочим, «краповый берет». В прошлом, конечно. Тот, что рядом с ним, – бывший «альфовец». Блондин, что сидит нога на ногу, – из спецназа, а черненький, у которого рукав порван, раньше в президентской охране работал. Я иногда смотрю, как они тренируются. Впечатляет! А вы их, – он восхищенно помотал головой, – как котят! – А потом, немного помолчав, печально сказал: – У всех у них судьба примерно одна. Такая же, как у Стаса, – вышибли за ненадобностью. Когда женщина предает – плохо, когда друг – вдвойне плохо, а уж если страна, которой ты верой и правдой служил, ради которой жизни не жалел, – то это совсем погано. Я, Иван, не святой, меня таким и лучший друг не назвал бы, если бы он, конечно, был, но я русский, и мне обидно… За всех вот этих ребят обидно… – он кивнул на свою охрану. – Так вот, стране своей они оказались не нужны, а мне – нужны. И работают они у меня не за звездочку или медалюшку, а за деньги. За очень большие деньги. И знают, что, случись что с ними, я лечение оплачу, а если погибнут, то семьи их заботами не оставлю. Были такие случаи…

      – Ну, а я-то вам тогда зачем? – равнодушно спросил Иван.

      – А затем, что такого, что вы недавно вытворяли, я вообще никогда в жизни не видел. А видел я, поверьте, многое… Очень многое… – и Петр Петрович решительно сказал: – Но вы правы. Давайте перейдем к делу. Я, Иван, являюсь руководителем определенного сообщества, причем всероссийского. Мы живем по своим законам, старым законам. Но есть среди нас такие, которые считают, что им закон не писан, и этим вносят в нашу жизнь беспорядок, создают проблемы. Они нам мешают, сильно мешают. И тогда, когда их не удается убедить словами, приходится прибегать к более жестким мерам. Надеюсь, вы понимаете, к каким. Но они и сами люди далеко не безобидные и беззащитные, поэтому справиться с ними иногда сложновато… Бывает, что своих людей теряем… Хороших, правильных людей… – Петр Петрович перегнулся через стол поближе к Ивану и негромко сказал: – Я не знаю, кто вы, и не собираюсь это выяснять. Мне достаточно того, что вы армейский друг Стаса, и того, что я видел. Я предлагаю вам работу. Я уже понял, что у вас никогда не поднимется рука на порядочного человека, хотя нет более расплывчатого понятия, чем порядочность, но твердо обещаю, что те, кем я попрошу вас заняться, к этому понятию не имеют никакого отношения. Они даже не подозревают о его существовании.

      Услышав это, Иван нимало не изменился в лице, оставаясь по-прежнему совершенно бесстрастным, только на секунду прикрыл глаза, а Петр Петрович, ободренный его молчанием, продолжил:

      – Поймите, на любую работу существуют свои расценки. Их не печатают