Тайна за семью печатями. Джеффри Арчер

теснились и кричали почитатели. Пока Гарри пробирался через толпы поджидавших зевак, ему не надо было объяснять, что девяносто процентов из них пришли поглазеть на Кларка Гейбла, девять процентов – на Мела Бланка и, возможно, один процент…

      – А это кто? – крикнул кто-то, когда Гарри проходил мимо.

      А может, и до одного процента он недотянул.

      Когда Гарри благополучно вошел в здание, дежурный администратор проводил его в артистическую и объяснил тонкости хронометража:

      – Мистер Гейбл будет в семь сорок. Мел Бланк следом за ним в семь пятьдесят, а вас мы рассчитываем выпустить к семи пятидесяти пяти, перед новостями.

      – Спасибо, – поблагодарил Гарри, садясь и пытаясь успокоиться.

      Мел Бланк влетел в артистическую в 7:30 и посмотрел на Гарри так, будто тот собирался просить у него автограф. Спустя пару мгновений появился мистер Гейбл в сопровождении своей свиты. Удивительно было увидеть идола в смокинге и со стаканом виски в руке в такой час. Гейбл объяснил Мелу Бланку, что это не утренний напиток, просто он со вчерашнего вечера не ложился. Сопровождаемый смехом, он стремительно исчез, и Гарри остался наедине с Мелом.

      – Внимательно слушайте Гейбла, – сказал Мел, усаживаясь рядом с Гарри. – Как только загорится красная лампочка, никто, включая приглашенных в студию зрителей, не догадается, что он пил что-либо, кроме апельсинового сока, а к тому моменту, когда он замолчит, всем уже захочется посмотреть его новый фильм.

      Мел оказался прав. Гейбл был профессионалом высочайшего класса и название своего нового фильма упоминал не менее двух раз в минуту. И хотя Гарри читал где-то, что они с мисс Тернер друг друга терпеть не могут, Гейбл говорил о своей коллеге так тепло, что убедил бы даже самого циничного слушателя в их задушевной дружбе. Лишь Натали выглядела недовольной, поскольку Гейбл не уложился в свое время.

      В рекламную вставку в студию привели Мела. Выступал он, говоря голосами Сильвестра, Твити Пая и Багза Банни, и очень понравился Гарри. Но больше всего британца впечатлило то, что, когда Мэтт Джекобс задал явно последний вопрос, Мел как ни в чем не бывало продолжил говорить и украл из его ценного времени еще тридцать пять секунд.

      Следующая рекламная пауза – и настала очередь Гарри отправляться на гильотину, где, чувствовал он, его лишат головы. Он сел напротив ведущего и нервно улыбнулся. Джекобс изучал внутренний клапан его книги «Риск – благородное дело», выглядевшей так, будто до этого ее ни разу не раскрывали. Ведущий поднял взгляд и улыбнулся Гарри:

      – Как загорится красная лампа, вы в эфире.

      Он опустил глаза на первую страницу, а Гарри взглянул на секундную стрелку настенных часов: без четырех восемь. Он прослушал рекламу «Нескафе», а Джекобс в это время набросал несколько слов в лежавшем перед ним блокноте. Рекламный ролик завершился знакомым перезвоном, и красная лампочка ожила. В тот же миг у Гарри все вылетело из головы, и мучительно захотелось очутиться сейчас дома за ужином с Эммой или даже перед лицом тысяч немцев на хребте Клемансо,