Аграрники, власть и село. От прошлого к настоящему. А. М. Никулин

из института. Проездил там по поводу какого-то плана и опять на машине отправлен домой. Но в час снова был в директорате по поводу разработки пятилетнего плана работы института… обедал в обкомовской столовой… в четыре ко мне пришли помощники для переезда в кабинет, и я до шести переезжал, измотавшись вдребезги… Затем снова за мной машина – участвовать в заседании по поводу МТС (машинно-тракторных станций)… И был отвезен в 12 час. ночи домой. Едва дотащился до постели…».[106]

      Насколько нравилась Чаянову его новая научная деятельность в Алма-Ате? У него не было свободы выбора, ему предстояло с готовностью и полной отдачей браться за любое направление научной деятельности, которое ему поручили, чтобы обрести твердые позиции в Алма-Ате и в перспективе искать возможность возвращения в Москву. Свое внутреннее психологическое состояние он довольно откровенно описал в письме к тестю от 29 августа 1934 г.:

      «Только сейчас в последние дни второго месяца своего пребывания в Алма-Ате я начинаю приходить в себя… я начинаю думать и рассматривать окружающий мир, а он прекрасен. Прямо передо мной огромный букет астр и зеленый египетский натуральный Озирис, найденный мной в городе. За ним огромное венецианское окно, сквозь которое видны верхушки деревьев и над ними снежные вершины… Больше всего я люблю сидеть за столом и, надолго отрываясь от дел, смотреть на изломавшуюся линию гор… просто смотреть, ни о чем не думая… Особенно хорошо просыпаться утром, комната полна света, за окном шумят арыки…

      Город сейчас завален яблоками, дынями, арбузами, початками кукурузы и являет собой растительную часть рубенсовской вакханалии изобилия. Ни о чем не хочется думать. Казалось бы целыми днями лениво смотрел бы на качающиеся перед окнами ветви тополей, думал бы о ребятах и Ольгушке (два сына и жена Чаянова. – А. Н.). Но, увы, приходится работать и бегать, зарабатывая себе место в новой жизни в Алма-Ате… Выполненные мною в начале августа две работы для наркомзема имели здесь крупный успех. Этот успех укрепил мое положение, но, увы, также увеличил и рабочую нагрузку. Лекции начинаю 1 сентября курсом вариационной статистики…».[107]

      Действительно с началом педагогической деятельности занятость Чаянова возросла еще значительней, в том числе в общественной деятельности. Студентам нравились занятия у Чаянова. Хотя вариационная статистика не самый увлекательный предмет, а по математике в середине 1930-х гг. алма-атинские студенты были подготовлены недостаточно, и, как с досадой отмечал сам Чаянов, большинство из них даже не умело брать логарифмы, все же статистику и математические вычисления Чаянов излагал студентам доходчиво и увлекательно. И главное, он принял самое живое участие в студенческой театральной жизни. С участием Чаянова как консультанта-режиссера было поставлено с успехом несколько студенческих театральных пьес. Несколько студентов стали более-менее регулярно бывать в гостях в комнате Чаянова, обсуждая с профессором вопросы живописи, литературы и искусства. В скором времени

106

Чаянов А. В. Избранное: Статьи о Москве. Письма (1909–1936). М.: Издательский дом ТОНЧУ, 2008. С. 245.

107

Там же. С. 242.