Детская книга. Антония Байетт

Кенсингтона. Он уникальный, других таких не существует.

      Том не знал, что такое символы евангелистов. Но он видел, что эта вещь – целый мир тайных сказок. Том сказал, что надо показать подсвечник его матери. Может быть, это именно то, что она ищет. Ему хотелось потрогать головы драконов.

      Джулиан беспокойно озирался. За алебастровым рыцарем-часовым, стоящим на мраморной плите, была скрытая дверь. Сейчас она стояла слегка приотворенной, чего Джулиан никогда раньше не видел. Он частенько дергал ручку, но дверь всегда была заперта – этого и следовало ожидать, так как она вела вниз, в подвальные хранилища и мастерские.

      – Бьюсь об заклад, он пошел туда, вниз.

      – А что там внизу?

      – Много миль коридоров, стеллажей, подвалов… разные вещи, с которых снимают слепки, или чистят, или просто так хранят. Давай его выследим.

      В проходе было темно – единственный луч света падал на верхние ступеньки из приоткрытой двери. Том не любил темноты. Не любил нарушать правила. Он сказал:

      – Мы там ничего не увидим в темноте.

      – Оставим дверь приоткрытой.

      – Кто-нибудь придет и запрет ее. Нам влетит.

      – Не влетит. Я здесь живу.

* * *

      Они на цыпочках спустились по неровным каменным ступеням, держась за тонкие железные перила. У подножия лестницы путь преградила железная решетка, за которой простирался длинный коридор, смутно видный, словно на другом конце его был источник света. Потолки были готические, сводчатые, как в подземельях церкви, но облицованные белым глазурованным кирпичом фабричного производства. Джулиан раздраженно тряхнул решетку, и она распахнулась. Он подумал, что и решетку тоже напрасно оставили незапертой. Кого-то ждут неприятности.

      Коридор привел в пыльный запасник, заполоненный толпой белых истуканов – мужчин, женщин, детей – с невидящими глазами. Тому показалось, что это – пленники подземного мира, а может, и погибшие души. Статуи стояли очень тесно; мальчикам пришлось протискиваться меж них. За этим склепом коридор разветвлялся. В левом проходе было светлее, так что они пошли туда, проникли за очередную незапертую решетку и оказались в сокровищнице, полной больших золотых и серебряных сосудов, епископских посохов, аналоев с орлиными крыльями, чаш для святой воды, реющих ангелов и ухмыляющихся херувимов. «Гальванические копии», – шепнул образованный Джулиан. Металл слабо, но отчетливо переливался в свете, проникавшем через небольшие круглые застекленные окошки в кирпичных стенах. Джулиан прижал палец к губам и зашипел на Тома, чтобы тот не шумел. Том, чтобы сохранить равновесие, оперся о серебряный галеон. Галеон звякнул. Том чихнул.

      – Тихо ты!

      – Я не виноват. Это все пыль.

      Они крадучись пошли дальше, повернули налево, потом направо, потом им пришлось пробиваться сквозь завалы каких-то штук, которые Том счел могильными оградками. Они были усажены бюстами улыбающихся женоподобных ангелов с крыльями