Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос. Валентина Жукова

таких слов Тимофей отпрянул, как ужаленный змеёй.

      – Значит, ты нас приняла за бандитов? – строго спросил Капля.

      – Не знаю, чем чёрт не шутит, когда бог спит? – опять дав волю слезам, она снова обратилась к песне:

      – Дав батько брови, а матэ очи,

      А счастья доли дать не змоглы…

      – О, да ты, доченька, глубоко и кем-то обижена. И надолго это у тебя такое состояние предрасположено?

      – Не знаю. Не могу сказать. Не знаю, чем залечить раны на душе, и чем зашить трещины на сердце?

      – Время, доченька лечит.

      – Это неизлечимо.

      – Понятненько, поговорим позже. Ты с нами не попытаешь счастья быть в нашей труппе, в филармонии? Мы тебе уже говорили, об этом. Соглашайся, – попросил художественный руководитель Капля. – Ты нам вот очень нужна.

      – Да зачем самородком разбрасываться, – подошла проводница. – Я бы на твоём месте не растерялась. Я их знаю, они уже давно катаются мимо меня. Люди надёжные. Я, как помню, никогда не видела стакана у них на столе, в моём вагоне.

      – Конечно, я, кажется, давно уже позавидовала вам белой завистью. Очень бы хотела испытать счастье на новом поприще. Только вот стыдно было как-то напрашиваться не понятно к кому и зачем?

      – Разворачивай свои мысли на новое русло. Мы тебе поможем в твоей ситуации.

      – Закончились, значит, пироги и пышки, теперь станем набивать пузыри и шишки.

      – По твоему понятию, у нас работа физическая, так, что ли?

      – Нигде даром хлеб не дают скушать. К нему бы ещё и маслица не мешало положить. – Варя опять чуть было не сказала вслух о детях. – Без масла какой стол? Я, например, никогда, не садилась трапезничать без красной рыбы.

      – У нас такой рыбы навалом в магазинах, совсем дешёвая; по семьдесят копеек килограмм.

      – Это что за рыба такая в копейках ценится?

      – Горбуша разве плохая рыба из магазина?

      – Да ну вашу рыбу, у нас её за рыбу не считают.

      – Какая у вас?

      – Всякая, от малой до великой. От дешёвой до дорогой; от ельца и до красной рыбы стерляди. Елец, сорога, таймень, хариус, стерлядь, жирный сиг – много рыбы всякой. Всё не пересчитаешь. Только со стола не сходит стерлядь. Сама за ней ныряю каждое утро до появления рыбнадзора. Чуть что, как увижу – два пальца в рот и всем оповещение. Ноги в руки и аля-улю…

      – Ты нам зубы не заговаривай. Мы ждём конкретный ответ. Уже перрон показался.

      – Ты когда из Франции прибыла? – опять почему-то спросил Петька.

      – Перед тем, как сесть на ваш поезд.

      – Тогда почему ни самолётом, ни через Москву?

      – У нас самолёты не приземляются. Все кедровые макушки общиплют. Тогда шиш вам, а не орешки кедровые. Вы, думаете, они на земле валяются?

      – Вот интриганка, настоящая артистка, хоть бы один раз улыбнулась.

      – Ну, так, что невеста с племяшами, надумала к нам присоединиться?

      – Слишком долго вы её уговариваете, Какие вы казахи, если не можете невесту украсть, – с улыбкой подошла проводница к Варе. – В одеяло её, в такси, и до дому.

      – Не